Сны богов и монстров
Шрифт:
Слабое утешение, чего уж там. Фактически они сейчас закладывали потери среди мирного населения. Минимально возможные, но все же… Разум бунтовал, и Кэроу прилагала все усилия, чтобы это не отражалось на лице. В фигуральном смысле или напрямую, землян собирались использовать как растопку для будущего пламени. Апокалипсис. В последние месяцы ее представления о том, что такое настоящая катастрофа, слегка видоизменились; однако даже по новым меркам это было чересчур. Она горько подумала: как хорошо, что мне надо волноваться всего лишь за два мира. Могло быть и больше. Дьявольщина! Почему нет? Один мир может
Ну же, миры, подумала Кэроу, давайте, не стесняйтесь! Забирайте готовенькую катастрофу – с пылу с жару!
Она снова обвела глазами стол. Совет военачальников: все, что здесь решено, может быть занесено в каталог под грифом: «Разумеется, идиотка. А ты чего ожидала?»
Все же она попыталась. И сказала:
– Сопутствующие потери неприемлемы. Ни в каком количестве.
Взгляд Акивы смягчился, но ответил ей не он. Стоящая сзади Лиссет мерзко зашипела:
– Какая забота. Ты химера или человек?
Лиссет. Будущая корова. Кэроу потребовались все имеющиеся в наличии запасы выдержки, чтобы не развернуться к наге лицом и не замычать. Она ответила ровным тоном, позволив себе лишь нотку снисходительности:
– Я химера в человеческом теле, Лиссет. Я думала, ты уже поняла.
– Она прекрасно понимает. Не так ли, солдат?
Тьяго развернулся и посмотрел на нагу предостерегающе. Кэроу поняла: она получит свою взбучку позже. Перед советом Волк совершенно недвусмысленно заявил, что они должны выступать единым фронтом, в любой мелочи. Однако Лиссет не сумела справиться с собой и последовать приказу. Это задевало.
Тон Лиссет был достаточно почтительным:
– Да, сэр.
– Оставим людей, – продолжила Кэроу. – Давайте поговорим о нас. Сколько из нас умрет?
– Сколько будет необходимо, – ответила Лираз с противоположной стороны стола.
Кэроу захотелось встряхнуть эту ледяную королеву, величественного ангела смерти.
Она требовательно спросила:
– А что, если ни в одной смерти нет необходимости? Что, если есть другой путь?
– Конечно, – сказала Лираз скучающим тоном. – Просто обратиться к Иаилу и вежливо попросить его уйти. Я уверена, если мы не забудем сказать «пожалуйста»…
Кэроу огрызнулась:
– Я имела в виду совсем другое.
– И что именно? У тебя есть план?
Конечно, никакого плана у Кэроу не было. Ее «нет» прозвучало горько.
– Если что-нибудь придумаешь, непременно дай знать.
Взгляд искоса мазнул по лицу Кэроу; сардонический, пренебрежительный тон. Ненависть Лираз ощущалась как груз на плечах. Заслужила ли она эту ненависть? Короткий взгляд на Акиву… Тот смотрел в сторону.
– Все, закончили, – объявил Тьяго. – Моим солдатам нужен отдых и пища, а потом мы займемся воскресением.
– Вылетаем на рассвете, – сказала Лираз.
Никто не возразил.
Просто такой план.
Апокалипсис по расписанию, вот что это такое, подумала Кэроу.
Или… нет? Акива вышел, даже не взглянув в ее сторону; она так и не поняла, что за огонек мелькнул в его глазах. Однако перекладывать спасение человечества на него – или на кого-то еще – она не собиралась. Она так легко не сдастся. Еще осталось
Немного времени еще есть. Это же радует, верно? Все, что ей требуется, – придумать план, предотвращающий катастрофу. И каким-то образом убедить угрюмых огрубевших воинов его принять. Осталось… около двенадцати часов. И все это время она проведет в глубоком трансе, воскрешая всех, на кого только хватит сил.
Ничего сложного.
25
На вас
Пришествие. Сутки спустя
После совета Акива ушел в комнату, выделенную в его личное пользование, и закрыл дверь.
Лираз стояла за дверью и прислушивалась. Она уже подняла руку, чтобы постучать, но помедлила. Прошла почти минута, и на ее лице выражение гнева сменилось выражением страстного желания. Страстного желания вернуть время, когда она стояла рядом с братьями. Гнева за то, что их больше нет. И за то, что ей так их недостает.
Она чувствовала себя… незащищенной.
С одного бока – Азаил, с другого – Акива. Они всегда ее заслоняли. В битве, конечно, в битве.
С пяти лет братья и сестра тренировались вместе. Порой они действовали как единое шестирукое существо с почти единым разумом. Привыкли защищать друг другу спину. Сейчас она понимала: это относилось не только к битве. В такие минуты, как сейчас, братья были для нее убежищем и спасением. Теперь Азаила нет, а Акива погрузился в себя. И она открыта всем ветрам, ее кидает и швыряет, как щепку.
Нет, Лираз не будет просить. Незачем. Если Акиве это не нужно… Почему он замкнулся в своем горе и бросил ее здесь?
Она так и не постучала. Сгорбила плечи и побрела. Куда? Какая разница? Просто занять время, каждую секунду до того мига, когда она вонзит меч в дядино сердце и медленно, медленно провернет.
И этому не помешает ничего: ни люди с их оружием, ни неистовое беспокойство Кэроу, ни просьбы о мире.
Ничего.
Акива не предавался горю. Преследующие его образы: тело брата, смех Кэроу и Волка – все было забыто и отодвинуто. Он закрыл глаза; лицо оставалось спокойным и расслабленным, как во время сна без сновидений. И все же Акива не спал, но и не бодрствовал в полной мере. Он сейчас находился в месте, которое обнаружил годы назад, после Булфинча, когда восстанавливался после смертельного ранения. Хоть он и не умер тогда, и даже полностью разработал руку, рана в плече не переставала болеть ни на секунду, и в это средоточие боли он сейчас погрузился.
Акива был внутри своей боли, в месте, где мог использовать магию.
Не сиритар, совершенно иное. Любая магия, которую ангел творил намеренно, созидалась – или обреталась – здесь. Нужно было спуститься по ступенькам собственного разума; со временем это получалось все лучше, ступени вели все глубже, и при пробуждении он чувствовал себя слабым и неуверенным, как при возвращении издалека.
Вершит он магию сам – или просто нашел место ее средоточия? Где он сейчас, внутри себя или снаружи? Не угадать. Акива полагался не на тренировки, а на инстинкт и чутье, и сегодня, минута за минутой, он прислушивался к ним.