Сны чужие
Шрифт:
Еще перед тем как ступить на карниз, он обвязался веревкой, которую надежно закрепил в седельных петлях Молнии. Подумал, что если он сорвется в пропасть, массивный и устойчивый спир не даст ему разбиться, удержит. О том, что будет если вниз упадет гора мяса десятикратно тяжелее его самого, Антри старался просто не думать.
Целый водопад снега и ледяных глыб обрушился на карниз всего в нескольких шагах от него, смял росшее у тропы хлипкое кривое деревце, с грохотом пронесся дальше, в бездонную черноту пропасти. Антри вжался в скалу, пытаясь слиться с ней, стать ее продолжением. Ливень мелких осколков
* * *
Буран разбушевался не на шутку. Не было никакой возможности удержаться на проклятой тропе, двигаясь вперед, и Антри ждал. Ждал пока ветер хоть немного утихнет и позволит ему снова идти. Он давно уже понял - вся предыдущая часть пути сравнима была с легкой прогулкой. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Каждое усилие превращалось в пытку. Каждый стан стоил года прожитой жизни. Двадцать станов - как двадцать лет…
Передохнуть. Выждать, пока не иссякнет буря. Втиснуться в какую-нибудь щель и подождать… Вот только если стихия будет яриться до утра, рассвет застанет разве что его остывший, заиндевевший труп, вмерзший спиной в обледенелую скалу. Или спир совсем уснет на ходу и свалится с карниза - тогда смерть придет еще быстрее…
"Я должен дойти! Я еще жив! Я не могу сдаться теперь, когда до цели осталось всего несколько станов!…"
Одеревеневшие пальцы не желали разгибаться. Он зацепился ими за очередной выступ и подтянул окоченевшее почти до полного онемения тело. За спиной жалобно, едва слышно свистнул Молния, дернул на себя веревку… Вяло так дернул, слабо…
"Не дойти…"
Страх отрезвил, кажется даже согрел немного. Совсем чуть-чуть согрел, но ему хватило еще на десяток шагов…
А потом он упал. Рухнул на колени, выпуская из объятий скалу, наклонился вперед, запустил руки под полы заиндевевшей куртки и застыл, не в силах заставить себя двигаться…
И не сразу понял, что несмолкающий свирепый вой в ушах захлебнулся и быстро идет на убыль. Буран все-таки выдохся и отступил, оставив в покое измученного, почти замерзшего кальира и его спира…
* * *
Голос в голове:
"…Двигайся мягче. Еще мягче. Еще… Да не деревеней ты, право же! Двигайся естественней… Двигайся… Двигайся…"
Голос в голове:
"На сам Кьед-Шут лезть не придется. Нужно только добраться до небольшого горного озера… двумя десятками станов ниже перевала… Нужно только добраться… Нужно… Добраться… Нужно…"
Голос в голове:
"Как видно что-то тебя сильно тяготит, георт, раз ты сам с собой разговариваешь."
"Тяготит. В горы еду, к одному акихару из нолк-ланов…
Голос в голове:
"Будь осторожен, Рыжий. Может это и прозвучит глупо, но хотелось бы увидеть твою лохматую голову в условленном месте через тридцать дней."
"Мне бы тоже… хотелось увидеть тебя… Увидеть… Хотелось…"
Голос в голове:
"Какой же ты, в сущности, дурак, Рыжий!"
* * *
Шевелятся губы, с отчетливым треском разламывая спаявшую их ледяную скорлупу…
Шевелятся губы…
Еще шевелятся?… Странно…
– В-ве… ве… ве… рно… Ду… дур… рак…
* * *
Голос в голове:
"…Двигайся мягче… Двигайся естественней… Двигайся… Двигайся… Дви… гай… ся…"
Голос…
– Мальчик! Мальчик! Очнись же, во имя Седобородого и Вечной Силы! Эй, Мару, Гаркок, быстрее сюда! Помогите мне его поднять! А ты, Кьет, беги вперед, скажи, пусть готовят теплую воду, одеяла… что там еще… пусть все готовят! Да беги же ты быстрее, болван, чего рот раззявил! Видишь - живой он еще! Живой!…
Живой… Живой… Жи…
Глава третья
Дверь обиженно скрипнула, получив изрядный и ничем не заслуженный пинок, отворилась со стоном плохо смазанных петель, жалобно звякнула врезанным в ручку литым медным кольцом.
Она вошла в облаке пара и искрящихся снежинок, огляделась по сторонам.
– Недурно, - бросила сидящему при входе крупному детинушке, покосившемуся на новоприбывшего гостя с привычным хмурым подозрением. Мол: "Кто таков? Не влак ли лесной? Не бесчинствовать ли явился на ночь глядя? Не пора ли брать ворога за шиворот и швырять за порог, туда, откуда явился - в снег и пургу?"
Вирэль скинула капюшон, тряхнула головой, сбрасывая с лица капельки влаги, смахнула с выбившихся на лоб прядей примерзшие к ним крохотные льдинки и усмехнулась, увидев как изменилось выражение лица "детинушки", который только теперь признал в "госте" гостью.
– Недурно тут, говорю, - заявила она ему ломким с мороза голосом.
– Тепло, светло, весело. Может еще и жрать дадут, а, малой?
"Малой", бывший примерно раза в полтора старше Вирэль и раза в два крупнее ее, нахмурился, забурчал что-то недовольное и маловразумительное, но она уже шла в дальний угол трапезной, не обращая никакого внимания на ворчание за спиной.
Маленький шустрый кальир, хозяин постоялого двора, заметил ее издалека, подскочил, усадил за чистый стол, услужливо склонил рыжую голову.
– Чего пожелаешь, герут?
– Еда приличная есть, почтенный? Коли есть, давай сюда чего получше. И запить, коли есть чем.
– Обижаешь старого Хорка, герут!
– нисколько не обиделся трактирщик.
– Кухня у меня лучшая в округе, а бьяни уж такой славный, что из самого Реска-Рэх приезжают, чтобы попробовать!
– Не болтай зря, почтенный, лучше тащи все сюда. Я сотню станов без отдыха по метели да по морозу отмахала; мне есть хочется, а не языком трепать.