Сны чужие

Луженский Денис

–  Вы просто погибнете!
– попытался урезонить бракальца Кьер-Ард.
– Опомнись, почтенный, ведь все зря поляжете!

–  Это наша земля, и нам по ней от врага не бегать, - упрямо гнул свое тот.
– Если Тши-Хат так распорядится, значит ляжем все здесь, а только стыда на нас не будет! Вы - пришлые, вы и бегите!

–  Дурак!
– рявкнул Кьер-Ард закипая от ярости.
– Уйди сейчас в горы, собери сил поболе и бей врага, пока не выбьешь со своей земли вон! Сейчас сам погибнешь без пользы и парней своих погубишь!

Старшина бракальских рашхаров угрюмо смерил взглядом старого воина и процедил с угрозой:

–  В другое

время я заставил бы тебя сожалеть о твоих необдуманных словах, Кьер-Ард, сейчас же… иди своей дорогой, а мою оставь мне. Нужен вам заслон, вот и получите, что хотите.

–  Да толк бы был… - Кьер-Ард не договорил, махнул безнадежно рукой и повернулся спиной к зло кривящемуся бракальцу.
– Удачи всем вам… безумцы.

–  Поглядим еще, - Агаш-Валх сплюнул в снег, - кто тут безумец. И от кого тут толк будет, тоже поглядим.

Акихар, командовавший тремя тысячами серо-голубых спир-хэдов, сказал ему, что Бракаль весь захвачен войсками Бьер-одра, что хорл Малеар-Рах осажден в стенах собственной столицы, которая падет в ближайшие дни, что армии южан больше не существует, а есть только небольшие и разрозненные очажки сопротивления, вроде его, Агаш-Валха отряда… и что никаких переговоров насчет свободы врагов в обмен на пленных из гарнизона Тинтры он, Фри-Браш, вести не намерен, а предложение у него есть только одно: бросить оружие, освободить пленных безо всяких условий и выдать для справедливого суда некоего Олька из Калеха, выдающего себя за хальгира Эки-Ра.

–  Если откажетесь, прикончу вас безо всякой жалости, - подытожил с заносчивым видом акихар.

"Надорвешься, гнусь плюгавая," - подумал Агаш-Валх, а вслух сказал:

–  Подумаем.

–  Времени у вас нет на раздумья-то, - бросил Фри-Браш и отправился к своему войску, изготовившемуся для удара.

Агаш-Валх не поверил ни в полный захват Бракаля, ни в гибель армии, но понял, что помощь вряд ли успеет подойти к ним из Долины. Рассчитывать можно было только на собственные силы. Решение других старшин отряда уходить в горы раздосадовало его, но не поколебало решимости биться за Тинтру до конца.

"Так даже лучше, - успокаивал он себя.
– Все они - чужаки. Мы вместе взяли Тинтру и пролили здесь кровь за общую, пусть и не очень понятную цель. Теперь им нет нужды погибать здесь, это не их дом, не их земля. Пусть себе идут. Иное дело - мы, бракальцы. Нам иначе нельзя… А этого сопляка акихаришку я встречу!…"

Ряды серо-голубых спир-хэдов, застывшие в стане от внутренней стены, дрогнули и покатились навстречу.

* * *

Баррикаду, перегородившую брешь в стене, собирали наспех, из подручных материалов. В ход пошли сломанные бревна частокола, опрокинутые набок повозки, вытащенные из домов столы и лежанки. Получившееся сооружение даже с виду не внушало чувства надежности. С крыши самого высокого из поселковых домов Кермаль-Шат хорошо видел, как вал атаки накатился на баррикаду и остановился, увязнув в копьях переднего ряда панцирников. На стенах и за спинами товарищей рвали тетивы стрелки, окупая точностью ближнего боя свою немногочисленность. Вот сверкнул яркий изумрудный сполох и тут же по ту сторону частокола высветился мертвенно-голубой ореол ответной вспышки - галья Нуглар и вражеский издар обменялись первыми ударами… Стороннему наблюдателю, не обладающему опытом Кермаля, могло бы показаться, что спир-хэды

в серо-голубом попятились, получив столь яростный отпор. Кош-кевор не обманулся видимостью успеха, он видел как всадники забрасывали на баррикаду веревки с разлапистыми штурмовыми крюками на концах и подавали спиров назад, пытаясь растащить непрочное сооружение. Воины Агаш-Валха лихорадочно рубили веревки, бросали в спиров и наездников копья, но успевали не везде. Баррикада в стенном проломе таяла на глазах.

Кермаль-Шат съехал по заснеженному скату крыши, одним прыжком взлетел в высокое седло стоящего у крыльца спира.

–  Едем.

Сопровождавший кош-кевора воин молча повиновался. Они промчались через поселок, усеянный телами погибших при штурме, вырвались на заснеженный пустырь и погнали спиров к узкой прорехе в окружающем долину кольце скал. Из ущелья еще торчал хвост уходящего отряда. Кермаль-Шат нахмурился, он полагал, что уже не застанет здесь отступающих. Раненые… если бы они все же решились оставить в поселке самых тяжелых, отряд двигался бы побыстрее.

Горловина ущелья, через которое отступал отряд, заросла редким хвойным лесом. Ближе к поселку деревья давно уже вырубили на дрова и на строительный материал для домов, но глубже в ущелье заросли были почти не тронуты. Сквозь них по дну ущелья пролегала старая рудничная дорога, все еще достаточно годная для верховых спиров и груженых возков с ранеными и припасом. Недавняя оттепель подтопила высокие сугробы, а ударивший затем мороз оковал их крепким панцирем наста. Прикрытый сверху слоем свежего снега, наст легко держал на себе пешего воина с неполным грузом оружия и доспехов, однако тяжелые спиры все равно продавливали белую скорлупу. Прошедший по узкой просеке отряд не столько протоптал себе в сугробах дорогу, сколько размешал их в сухую колючую кашу. Соскочив со спира, Кермаль-Шат провалился в нее до колен. Скверно - по такой дороге возки тащились вдвое медленнее, чем могли бы. С другой стороны…

Одновременно с кош-кевором со стороны поселка примчались верхами несколько воинов. Торопясь, они скинули вязанки копий и сирадд на уже сваленную посреди просеки кучу такого же оружия.

–  Вот, - выдохнул один из них, - последнее, что смогли собрать.

Трое эндра-ши молча потянулись к подвезенному "материалу". Глядя на то, чем занимались эти трое, городские оружейники едва ли удержались бы от проклятий. Каждый из них выхватывал из груды копье, ударом секиры перерубал наискось прочное древко, оставляя огрызок не более двух ладоней длиной. Огрызок после этого летел в другую кучу, а остаток древка несколькими точными взмахами затесывался в кол и бросался туда же. Если древко у копья было длинным, кола выходило два, из коротких сирадд получалось только пара огрызков, зато оба оканчивались стальными лезвиями.

С десяток воинов увязывали искалеченные копья в строенные "рогатки" и крепили на длинных шестах. Получалось что-то вроде миниатюрных колючих оградок, которые без труда мог бы перепрыгнуть и новорожденный урд. Уже готовые "оградки" несколько эндра-ши старательно зарывали в глубокий снег поперек просеки. "Темные" действовали столь ловко, что после них оставались лишь потревоженные ногами сугробы, при беглом взгляде не вызывающие никаких подозрений. Между тем, колья "рогаток" густо уходили под наст, усеивая неширокое ровное пространство от одной стены деревьев до другой невидимой опасной щетиной. Подождав, пока проедут всадники, воины быстро закрыли дорогу позади них.