Сны Эйлиса. Игра Льора
Шрифт:
Софья старалась не смотреть на еду, а вид лебедей, застывших на золотых блюдах, и вовсе нагонял тягучую тоску. Хотелось верить, что они лишь порождение ловкой магии. Представлять, как белых горделивых птиц поймали и ощипали, казалось слишком печальным. Восприятие истончилось, и ныне любая мелочь доводила до дрожи. Софья нервно вздохнула, но выпрямилась и сжала кулаки: во главе
Раджед хитро улыбался, положив острый подбородок на тыльные стороны сложенных ладоней, локтями опираясь на драгоценную столешницу. Он буквально сливался с залом, превращаясь в часть панно.
Охотник и лань. Король и его игрушка. Да только последняя все никак не признавала за собой эту унизительную роль. Стояла уставшей тенью рудника в покрывшейся угольной пылью одежде. Наверное, под глазами у нее залегли темные круги и слезы оставили дорожки на чумазых щеках. Но Софья не желала выглядеть жалкой, потому выпрямила спину, даже в таком виде сохраняя природное благородство. Эта новая встреча означала лишь одно: ее не оставили на руднике, с ней продолжали издевательски забавляться.
«Софья, ничего не бойся. Выход там, где кроется твой страх», – вдруг прозвучал знакомый голос. Показалось, что она увидела в сознании прозрачные печальные глаза Сумеречного Эльфа. Кем же являлось это существо? Он не помогал, но слова придали уверенности, хоть и вызвали новое беспокойство. Хотя голос звучал отчетливо, как по телефонной связи, а не как галлюцинация. Значит, за ней все-таки приглядывали.
– Лиитэ, полагаю, вы замерзли, – развел руками Раджед, откидываясь в высоком кресле с красной обивкой и янтарными набалдашниками на подлокотниках. Обилие солнечного камня уже начинало раздражать. Похоже, это было любимое обиталище хозяина замка. И он решил показать его только теперь, обойдя стороной в прошлый раз. Наверное, надеялся сыграть на резком контрасте красоты и уродства собственной башни. Просчитался! Не действовало, не восхищало.
– Спасибо, нет, – холодно ответила Софья, пытаясь прочесть на лице чародея хоть что-то, но
– Мне лучше знать, ведь это моя башня. На руднике очень холодно, – ответил Раджед. – Примерьте хотя бы это скромное подношение. Раз уж мы дали друг другу время на раздумья, не хотелось бы, чтобы вы превратились в ледяную статую.
С этими словами к ногам Софьи упала длинная шуба из лисьего меха. Почему-то показалось, стоит только надеть ее – и сама превратишься в рыжую обманщицу. Софья отступила на шаг, пусть еда и тепло манили, подтачивали стойкость. Но хотелось зарыться лицом в теплые мамины руки, попробовать ее обыкновенные блюда. И ни о чем не думать. Та жизнь осталась как будто в далеком сне, Эйлис забрал ее, заставляя размышлять о том, что окружало. Рядом оказался только льор, похититель. И от врагов подарки не принимают.
«Какие раздумья? О чем здесь гадать? На что он надеется? Что кнутом и пряником заставит полюбить себя? Что я останусь с ним? Глупец, безумец. Палач», – отрывисто рассуждала Софья. Мысли отзывались гулко в смерзшемся комке сознания, нестройные и короткие, почти без оценки. Они служили теперь как констатация фактов, не более того. А из чувств уцелели только боль и накатывающий страх пополам с гневом.
Она вспомнила запрет Сумеречного Эльфа, касавшийся еды. Ослепительная шуба из пушистого плотного меха внушала не восхищение, а те же опасения, что и заколдованные яства. Софья вспомнила все сказки, которые когда-то рассказывала ей бабушка.
Колдуны нередко похищали кого-то, держали в заточении и искушали подарками, да только истинным лицом подношений оказывался то пепел, то уродливые обноски. Она боялась прикасаться к мягкому покрову, хотя зубы стучали от холода. В зале вроде бы царило тепло, но ее все еще обволакивал хлад рудника. Недобрые чары мерещились ей повсюду, точно клейкие щупальца спрута, оплетавшие все вокруг.
Конец ознакомительного фрагмента.