Сны и Реальность Саймона Рейли
Шрифт:
– У полиции нет никаких зацепок. Мне уже советовали обращаться к экстрасенсу, или к медиуму, чтобы исключить шанс того, что Карсилину могли убить...
– Она жива, - резко перебил Саймон, выпрямившись и посмотрев на нее как-то по-волчьи. Он не позволял себе думать об этом варианте. Потому что он невозможен!
– Да-да, конечно, - женщина испугалась его реакции.
– Но все же...
Закончить она не смогла, напоровшись на взгляд Саймона. Тетя Маша пригласила парня пройти в комнату, размышляя о том, что бы еще сказать. Пуделиха Трапеция спала, свернувшись
Под наблюдением тети Маши Саймон вошел в комнату Карси. Тут ничего не поменялось, словно девушка вышла недавно, и сейчас вернется. Ее мобильник, который вернули следователи, лежал на тумбочке и мерцал маячком.
Саймон раздвинул занавески, наполняя комнату солнечным светом. За окном парил шкаф. Все еще. Радужниковы не придумали, что с ним делать. Да и разбирать его опасно, можно свалиться. Никто не мог понять, как он здесь появился.
Как бесит!
Саймон нервно подошел к тумбочке и взял в руки мобильник Карсилины. Так, надо разблокировать экран. Ввести четырехзначное число.
Тетя Маша топталась возле двери, ей было очень неловко. Но женщина все же решила нарушить молчание:
– Я решила послушаться совета знакомых, вызову сюда экстрасенса.
– Вы думаете, он что-то найдет? – Саймон сомневался. Так, какой же код от телефона? Должно быть что-то простое. Год рождения?
– Он узнает, что здесь произошло. Он почувствует, - тетя Маша была в этом уверена.
– Не уверен, - введя «1999», Саймон посмотрел на тетю Машу с осуждением, код был неверный. – Знаете, однажды мама водила меня к экстрасенсу. Это было очень глупо.
– О, почему? – женщина подошла к шкафу с книгами.
– Наверное, мы с мамой ей не понравились.
– Что она такого сказала?
– на лице женщины появилось любопытство.
– Эта тетка предсказала мне несчастливую жизнь, - он закатил глаза, а затем попытался имитировать интонацию старой ведьмы.
– "Этот мальчик не будет счастлив никогда".
Удивительно, прошло столько лет, а он до сих пор примерно помнит эти слова, и тот тюрбан на ее голове, и душную темную комнату, с которой все и началось.
Саймон вздохнул, чувствуя прилив сильной грусти. Может, экстрасенс была права? Если они не найдут Карси? Если он больше никогда в жизни ее не увидит?
– Но ты ведь...
– тетя Маша пыталась сформулировать мысль.
Пока она это делала, Саймон ввел «1506». Сработало. Много пропущенных.
– Но ты ведь не можешь назвать себя несчастливым? – наконец выдала женщина.
Саймон замер, смотря на нее с непониманием. Она что, шутит? Карси пропала, они даже не знают, что с ней! И хорошо будет, если, как говорил Зольтер, ее нашли родственники. А если не так? Золотский на звонки снова не отвечает, и вообще куда-то испарился. Забрал статуэтку - и был таков. Прохлаждается в своем Листоне!
– Сейчас или вообще? – после полуминутной паузы изрек юноша.
Тетя Маша прошла дальше, нашла на полке толстый розовый фотоальбом и, прижимая его к груди, сказала:
– Хорошо, что ты был в жизни
– дальше она всхлипнула.
– Почему «был»? Я и сейчас есть, - Саймон снова вернулся к мобильнику. Среди сообщений нет никаких зацепок. В «НаСвязи» - тоже. Он намеренно не заходил в папку с фотографиями. Это бесполезно. Нужно искать дальше.
Тетя Маша неспешно подошла и положила свою руку ему на плечо, другой рукой придерживая альбом:
– Знаю, ты ее очень сильно любишь. Я уверена, если Карсилина жива, она помнит о тебе.
Саймон не стал убирать ее руку с плеча. Вместо этого ему захотелось обнять тётю Машу, как маму. Но он не мог этого сделать, не понимая накатившего желания. Да, ему не хватало матери. Ей можно рассказать обо всем. Посоветоваться. Получить поддержку. Иногда нужен такой человек, который выслушает. Юноша обычно молчал о том, что накипело, предпочитая держать все в себе. Он даже не вел личных дневников, никуда ничего не записывал. Только вот, это «всё» очень сильно давит и сводит с ума.
Он положил мобильник на тумбочку. В носу щипало. Гадское ощущение.
– Я боюсь, эта неопределенность мучает, - Саймон сказал это, не понимая, почему решил быть откровенным, почему не рассказывал о своем состоянии тете Ире, она все же пытается заменить ему мать.
– Понимаю, - ответила тётя Маша, ей тоже было тяжело.
– Я не знаю, что с ней. Плохо сплю по ночам. Просыпаюсь от кошмаров. Иногда возникают пугающие мысли, а вдруг ее убил какой-нибудь маньяк. Я, конечно, в это не верю, но оно просто выматывает. Если бы получить хоть какую-нибудь весть о том, что с Карси все хорошо, увидеть ее. Пусть даже я ей больше не нужен. Пусть даже она совсем нас забыла...
Саймон осекся, он и так сказал лишнего. Он чувствовал, как подступают слёзы, как в горле встал болезненный ком, и отчаянно заморгал. Плакать нельзя. Ну и что, что его девушка пропала. Ну и что, что он беспокоится и места себе не находит. Подумаешь! Разве это повод?
Тетя Маша обняла его и начала поглаживать по голове, словно мама. Не помешала даже разница в росте.
– В слезах нет ничего постыдного, - она все чувствовала. Заботливая добрая женщина.
Саймон не плакал, он себе такого не позволял. Слишком постыдно показать ей это. Его бесило собственное состояние, но исправить это он не мог.
Так они стояли пять минут, пока он не увидел булавку, воткнутую в большую карту на стене. Карси обычно не отличалась любовью портить вещи. Тем более красивые карты, которые с любовью печатали в типографии.
– Что это? – вслух он задал вопрос сам себе.
– А? – не поняла тетя Маша.
Без лишних слов Саймон подошел к карте, дотронулся пальцем до булавки. Она была воткнута в точку. Чалиндокс. Почему никто раньше не заметил?
– Чалиндокс! – воскликнул Саймон, воспрянув духом. Карси оставила подсказку! «Если окажетесь в Чалиндоксе, я не против сходить с вами в бар!» - всплыли в памяти слова Зольтера, это было не только про его переезд в Листон. Тут скрывалось нечто большее. Это был намёк! Это все упрощает!