Сны куклы
Шрифт:
— А второй, — мужчина задумался, словно подбирал слова, — неприметный такой. Среднего роста, среднего возраста и внешность имеет тоже вполне себе среднюю.
О ком из Академии шла речь на этот раз чародейка не поняла, да и приятель библиария мог быть вовсе не из Академии. Главным было то, что и он никак не подходил под описание Хитаро Рэя или Рейнольдса Хито, каковым тот по сути дела являлся.
Когда они сообщили помощнице старшего библиария результаты посещения его квартиры, тревоге женщины не было предела.
— А вы в лечебницах побывали? – прерывистым голосом спрашивала она, — он мог
— Я-то как раз представляю, — скривилась чародейка, ей весь этот спектакль уже начинал действовать на нервы, — моих рук не минуют трупы ограбленных и убитых. И, смею вас заверить, количество это куда как меньше, чем вам нарисовало ваше воображение. Если бы господин Кэш был ограблен и убит прошлой ночью, он уже находился бы в нашем морге.
— Как вы жестоки, — простонала женщина, — преступники могли спрятать тело, уничтожить все улики.
— Вы собираетесь вместо нас вести расследование? – переняв манеру Вилохэда ставить на место, спросила чародейка, — тогда мы с господином графом можем заниматься другими, более важными вещами.
— Что вы, что вы, — взяла себя в руки собеседница, — простите, моё беспокойство буквально лишает меня разума. Господин Кэш ни разу за всё время, пока я имею счастье быть его личным секретарём и помощником, не опаздывал на службу. С ним что-то случилось, я не сомневаюсь. Прошу вас, господа офицеры, выясните, что с ним и спасите бедного господина старшего библиария!
Осмотр рабочего места Кэша тоже почти ничего не дал, кроме дубликата уже знакомой фотографии с горячих источников. Только на обороте была другая надпись:
«Другу. Единственному человеку, кто не отвернулся от меня в трудную минуту и протянул руку помощи, вселив надежду в отчаявшееся сердце среди горных вершин Акиямы.
Камни дороги ранят босые стопы.
Дым на высокой горе мне напомнил о доме,
Где похлёбку на стол для меня поставят».
— Не без изящества, — прокомментировал коррехидор трёхстишье, начертанное летящим твёрдым почерком, — но почему эта старая магографическая карточка оказалась в ящике письменного стола человека, помешанного на порядке?
— Может быть отгадка в том, что он рассказал нам о своём друге юности, поранившем руку и разминавшем пальцы, — ответила чародейка, — другом этим был, безо всякого сомнения, Хитаро. Возможно, библиарий встречал владельца цирка и узнал в нём друга юности. Чтобы удостовериться, он находит старую магографию и рассматривает её, а после кладёт в ящик письменного стола.
— Похоже, даже очень похоже, — согласился Вил, — нам остаётся лишь выяснить, где этот верный друг и товарищ находится в данный момент времени.
— Если Кэш по словам знавших его людей отличался особенной пунктуальностью, — принялась рассуждать вслух Рика, — и ушёл из Академии в положенное время, давайте попробуем проследить его путь. Пройти, если так можно выразиться, его дорогой. Возможно, кто-то его видел, кто-то что-то заметил или обратил
— Более чем уверен, — приглушил голос коррехидор, дабы женщина за секретарским столом не смогла услышать его, — всезнающая помощница досконально посвящена в привычки объекта своих нежных чувств.
Чародейка прыснула, успев вовремя заглушить смешок: очень уж дама под сорок с расчёсанными на прямой рядок волосами и давно вышедшей из моды деревянной шпилькой в причёске не сочеталась в её глазах со словами «нежные чувства». Куда больше она походила на старую деву строгих правил.
Коррехидор оказался прав: помощница и правда была в курсе большинства привычек старшего библиария.
— После работы он всегда идёт домой одним и тем же маршрутом, — пояснила она, едва сдержав рвущиеся наружу слёзы, — по Бульвару кружащихся листьев. Он сворачивает у здания варьете и спускается с холма по улице Белошвеек. Там, напротив банка, господин Кэш заходит поужинать в кафе «Сытая кошка», где великолепно готовят зимний овощной суп. Да, я чуть не забыла, перед заходом в кафе он непременно покупает вечернюю газету. Видите ли, господин Кэш утром читает «Ведомости», а на исходе дня – «Вечерний Кленфилд». Он считает данное издание более облегчённым и вполне подходящим для чтения перед отходом ко сну. После ужина господин старший библиарий совершает моцион. Ему доктор велел непременно гулять после обеда, дабы укреплять сердце и идущие к нему сосуды. Он доходит почти до самой набережной Журавы, идёт по набережной к Старому горбатому мосту, а после этого возвращается к себе домой. Что он делает дома, мне неведомо. Женщина скроила строгую мину, всем своим видом показывая, что дома у Кэша она никогда не была и о его домашних привычках не осведомлена совершенно.
— Давайте повторим этот путь домой, — предложил коррехидор, когда они вышли из библиотеки, — и попробуем определить, что же такое могло попасться на глаза господину Кэшу Мато, что он передумал возвращаться в свой безукоризненно чистый дом и исчез в неизвестном направлении.
— Вы исключаете, что наш библиарий стал очередной жертвой нашего убийцы? – нахмурившись, спросила чародейка.
— Исключаю, — ответил Вил, — у нас нет трупа, убийца, покончивший с четырьмя жертвами одним способом, не станет менять его на пятой. К тому же места, по которым господин Кэш ходил домой – людные, прекрасно освещены и патрулируются нашим департаментом. Убить там кого-либо очень сложно.
На улице Рика не без удовольствия отметила, что ветер, бушевавший ещё с ночи, начал стихать, но его сменил неуместный в это время года снег, засыпавший хотя бы слегка ледяной каток, в который превратился Кленфилд накануне. Они с Вилом для полной чистоты эксперимента вышли через служебный выход библиотеки, миновали парк при Академии и пошли по бульвару Кружащихся листьев.
— Логично предположить, что педантичный Кэш перешёл сразу на нужную ему сторону улицы, — сказал Вил и потянул чародейку за рукав.