Сны о красном мире
Шрифт:
Оторвавшись от медальона, она посмотрела на дорогу, туда, где раньше заметила движение. Точки превратились в наездников в развевающихся плащах. Стучали копыта, шлейфом клубилась красная пыль. Милена развернулась и что есть мочи припустила прочь от дороги к скале, где можно было спрятаться. За спиной раздались невнятные крики – ее заметили. Обернувшись на бегу, девушка увидела, что всадники свернули с дороги. Прятаться было поздно, но она продолжала бежать, не чуя ног, а преследователи приближались с каждой секундой.
Скала была уже рядом. Девушка приподняла ногу, чтобы вскочить на большой плоский камень, но наступив на край плаща, потеряла равновесие, пробежала еще несколько шагов, споткнулась и упала,
Лошади налетели, словно ураган, подняв облако пыли. Закашлявшись, Милена приподнялась, но тут же пожалела об этом: копыта с тяжелыми подковами плясали у самой головы. Девушка закрыла лицо руками и сжалась в комок. Понимая, что пропала, она так и сидела в пыли. По запястью левой руки медленно стекала струйка крови из разбитой губы. Было больно, страшно и отчаянно стыдно за то, что не осталась ждать в пещере.
Наконец всадники успокоили лошадей. Потом, судя по звуку, один из них спешился, и девушка услышала грубый резкий голос, приказавший или спросивший что-то на непонятном языке.
– Kea sotar? Кеa sotar, lleagra?!
Незнакомые слова и гортанные голоса резали слух. Милена не шевелилась. Что-то больно ткнулось в бок. Девушка вскрикнула, опустила руки и выпрямилась. Перед ней стоял крупный мужчина в черных высоких сапогах со шпорами, черных же штанах, бордовой куртке и одетой поверх нее кольчуге из мелких пластинок. Кольчуга опускалась до середины бедра. На широком кожаном поясе, отделанном серебром, в ножнах, тоже с серебряной отделкой, висел меч. Рука, лежащая на сверкающей драгоценными камнями рукояти, была затянута в кожаную перчатку с длинным обшлагом, другой рукой мужчина держал поводья огромной черной лошади. На плечах – плащ, пристегнутый к кольчуге золотыми серповидными застежками. Плащ тоже был черный, богато украшенный красной вышивкой по воротнику и низу. Темные волосы спадали на плечи из-под шлема с поднятым забралом, напоминающим ястребиный клюв. Девушка видела красно-коричневое лицо с резкими чертами: тонкая линия губ, длинный острый нос, пронзительные темные глаза, высокий лоб, густые брови, квадратный подбородок и высокие скулы.
– Кеa sotar, lleagra? – снова прорычал мужчина.
Милене не понравился его голос и тон, каким он произнес фразу, последнее слово в которой было слишком похоже на ругательство.
– Spiea! – рыкнул другой, и девушка получила еще один болезненный тычок.
Причиняющий боль предмет оказался копьем. Девушка быстро сообразила, что ей повезло познакомиться только с его тупым концом, а не острием. Этот, сидящий на коне, мало чем отличался от своего товарища: его куртка была черной, вышивка на плаще немного иной, он носил короткую бороду, и у него был другой нос.
– Spiea, sozarae! Lla tonnia donsar neh? – спросил он, сопровождая вопрос очередным тычком, который Милене удалось погасить, оттолкнув копье в сторону, но древко все же больно прошлось по спине.
– О боже! – взмолилась она. – Да я же не понимаю ни одного слова из того, что вы говорите!
Услышав слова девушки, всадники переглянулись, и на их лицах появилось недоумение. Они перебросились несколькими фразами, после чего остроносый, оставив коня, шагнул к Милене и, схватив за плечи, рывком поставил на ноги.
– Коаr, –
Потом девушку бесцеремонно толкнули к лошади бородатого. Тот избавился от копья, ловко просунув его в петли с левой стороны седла, перегнулся, поднял Милену и усадил перед собой, обхватив за талию огромной ручищей в перчатке.
Она пыталась вырываться, рискуя свалиться с лошади, но бородач держал крепко. Недолго думая, девушка резко ударила его затылком по носу. Бородач выругался, и в висок Милены врезалось что-то тяжелое – в голове зашумело и затрещало. Сквозь шум девушка услышала смех первого всадника, который уже сел на свою лошадь, а бородач рявкнул Милене в самое ухо что-то, что она восприняла как: «Будешь дергаться – убью!» Поняв, что сопротивляться бесполезно, девушка притихла.
Всадники пришпорили лошадей, и стремглав понеслись к дороге.
– Rokkiataa! – крикнул бородач своему товарищу и указал на темно-багровую тень на горизонте, слегка колеблющуюся из-за поднявшего пыльную завесу пронзительного холодного ветра.
То, что Милена в свои первые часы в этом мире приняла за горную гряду, оказалось огромным городом, обнесенным не меньших размеров стеной. Когда всадники, резко осадив лошадей перед массивным каменным мостом через глубокий ров с черной водой, степенно подъезжали к высоким воротам-арке, девушка была почти синей от холода. В голове все еще шумело от удара бородатого. В районе подбородка, судя по ощущениям, красовался живописный синяк, прямо под распухшей губой. Милена совсем не чувствовала кистей рук. Только там, где веревки впились в кожу запястий, жгло и покалывало.
Сам въезд в город она пропустила, так как постоянно теряла сознание, совершенно обессилев от нервного напряжения и холода, но хорошо запомнила сверкающую громаду великолепного дворца, настолько белого, что даже красноватый сумрак, окружающий его, светлел, делаясь прочти прозрачным.
Дворец остался позади. Всадники неторопливо ехали по вымощенной камнем улице, заметно забирая куда-то вправо. Улица была широкой, дома по обе ее стороны свидетельствовали о зажиточности хозяев. Невысокие, в два, редко, в три этажа, каменные, с черепичными крышами. Почти в каждом доме имелось что-то вроде магазинчика с высокими стеклянными витринами.
На узких тротуарах попадались немногочисленные прохожие, в почти одинакового покроя полотняных штанах, заправленных в сапоги, рубашки и жилеты или длинные платья с передниками или без, платки или замысловатые головные уборы, похожие на чепцы. Лица у них тоже были почти одинаковыми – с кожей красноватых оттенков и темными глазами. Некоторые из них бросали мимолетный взгляд на всадников и тут же отворачивались, словно боялись увидеть что-то лишнее, не касающееся их привычного жизненного уклада.
Бородач и его товарищ негромко переговаривались. На улице было достаточно спокойно, чтобы им не приходилось повышать голос, а Милена, слушая их непонятный разговор, почти бездумно смотрела по сторонам. Равнодушие прохожих совсем не трогало ее. Кому нужны неприятности? Да и кто из этих краснокожих людей станет сочувствовать бледной пленнице с пустым взглядом и разбитым лицом? Радовало одно – в городе ветер почти не чувствовался, и было не так холодно.
Странный перезвон вырвал Милену из полузабытья. Из распахнувшихся дверей одного из домов стайкой высыпали мальчишки с книгами в руках. Переговариваясь, они с любопытством глазели на всадников. Улица заметно оживилась. Вслед за мальчишками показались шестеро ребят постарше. Они держались заметно серьезнее, но книги так же безоговорочно выдавали в них учеников.