Сны о красном мире
Шрифт:
В зал вошла Света Мельченко, ведущая за собой, как на поводке, симпатичного молодого человека со списком в руке. Она театрально закатила глаза и округлила рот, словно собиралась сказать: «О!», едва уловимо кивнув в сторону читателя. Судя по всему, восторгалась она не только величиной списка.
– К телефону? Меня? – удивилась Милена, отведя взгляд от усиленно кокетничающей Светы, встала и направилась в приемную к заведующему.
В приемной было пусто и на удивление тихо. В кабинете Павла Григорьевича тоже. Секретарша, куда-то подевалась, оставив без присмотра открытый сейф, в замке которого болталась связка ключей. Трубка лежала
– Я вас слушаю, – сказала она дыханию. Вместо ответа раздались гудки.
Девушка положила трубку и пожала плечами, но не в недоумении, а так, словно хотела сбросить ощущение пристального взгляда в спину. Было во всем этом что-то фальшивое, нереальное, как в киношном ужастике. И густая тревожная тишина. Как будто, войдя в приемную, Милена оказалась в звуконепроницаемом помещении. Но дверь-то была открыта… По ушам бритвой полоснул пронзительный женский крик. Кричала Света. Милена бросилась туда, к ней, расталкивая высыпавших в коридор работников и немногочисленных утренних посетителей.
Напарницы за столом не было, а из хранилища вместо крика доносились сдавленные рыдания. Милена нашла девушку стоящей у бокового стеллажа: белое как полотно лицо, подбородок мелко дрожит…
– Света, – Милена взяла ее за руку – пальцы, как лед. – Света, что…
Тонкая рука в бежевом свитере, рука Наташи, сжимающая сведенными судорогой пальцами зеленую брошюрку «О природе гипноза» надломленной веткой торчала из-под рухнувшей секции стеллажа отдела психологии, подбитыми птицами валялись книги, подломив крылья-страницы, по ковровой дорожке медленно расползалось темное пятно. Светка всхлипнула и мягко осела на пол, в набитые той самой ватной тишиной из приемной пробился сердитый голос Павла Григорьевича, требующего объяснить, что здесь происходит, и его хриплый шепот: «Господи Иисусе!» – когда он все это увидел.
Было уже темно. Молодой следователь Заров Олег Сергеевич (серьезное лицо, плотно сжатые губы, нескончаемый поток вопросов) подвез Милену до парка. Поблагодарив его донельзя уставшим голосом, девушка захлопнула дверцу забрызганного грязью до самых окон серо-зеленого bmW и пошла по знакомой до мелочей аллее.
Небо снова затянуло, но дождя не было, хотя в воздухе носился его запах. Голова раскалывалась и гудела от роящихся в ней обрывков фраз, вопросов, отдельных слов, сбившихся в огромный разноголосый ком. Перед глазами мелькали такие же бессвязные картинки: глаза Светы, зеленая брошюрка Рожкова, милиция в коридоре библиотеки, тело Наташи под белой простыней, мужчина в черном плаще, с которым Милена столкнулась у стола, когда бежала в хранилище, и снова брошюра про гипноз… А внутри пусто, глухо, будто ктото нажал на рубильник и все выключил. Милена казалась самой себе автоматом, размеренно шагающим по мокрому асфальту, наступающим на собственную тень, лениво сползающую куда-то вправо и путающуюся с длинными тенями деревьев, урн и редких скамеек с облупившейся краской.
На аллее было светлее, чем обычно – где-то рядом в фонари ввернули новые лампы. Это их свет рождал переплетения теней на асфальте, разбитых темными зеркалами поблескивающих луж, в которых почти ничего не отражалось. Изредка налетал ветер и холодил волосы на затылке. По лужам пробегала рябь, качая опавшие узкие листья ив и дырявые сердечки лип. Потрескивали и шумели ветки, слышались чьи-то
Испуганно вздрогнул кто-то внутри, и чувства вернулись.
Милена обернулась. Позади нее, метрах в шестидесяти, медленно двигался кто-то в плаще, похожий на размытое изображение на старой черно-белой фотографии.
Пока девушка, замерев, смотрела на нежданного попутчика, он приблизился и попал в освещенное пятно: длинный черный плащ, бледное лицо, темные провалы глаз. В вынырнувшей из кармана руке холодно сверкнуло.
Бежать…
Холодный сырой воздух обжигал гортань, оглушительно билось сердце. Ограда парка… ближе… ближе…
– О! – рыданием вырвалось у девушки, когда ее руки уперлись в мокрые прутья. – Да что же это! Как же?!
Вот асфальтовая дорожка с лужей во всю ширину, вот ее продолжение с другой стороны ограды, выхода нет…
Преследователь был близко – она спиной чувствовала взгляд. Перебросив ремешок сумочки через голову и схватившись за верх ограды, Милена, скользя подошвами на мокрых чугунных завитках, тяжело перевалилась с другой стороны. Мужчина был всего в нескольких метрах. В его вытянутой вперед руке, на длинной ладони, сверкал холодным белым огнем полумесяц.
Милена отпустила решетку и стремглав бросилась по улице, не разбирая дороги, а преследователь прошел сквозь ограду, словно ее там и не было.
В тот момент, когда девушка нырнула в проход между домами, раздался низкий гудящий звук, и в стену вонзился сноп белого пламени, ярко осветив проход и часть двора. Тугая волна горячего воздуха, вздыбив волосы на затылке, обожгла шею. Девушка взвизгнула и вбежала в свой подъезд. Очутившись в квартире, быстро заперла входную дверь, подперла стулом дверь прихожей и забилась в угол спальни, сжав в руке тяжелый медный подсвечник.
Она просидела так, не шевелясь и не издав ни звука, пока не начало светать, потом подбородок задрожал, и страх побежал по лицу водой.
Где-то за стеной оглушительно звенел телефон. Милена продралась сквозь обрывки дремоты, чувствуя, как ломит от неудобной позы все тело. Рука, державшая узорчатый подсвечник, совсем онемела. Кое-как разжав сведенные судорогой пальцы, девушка бросила его на нетронутую постель. Туда же отправился безнадежно измятый плащ. Смотреть на себя в зеркало не хотелось, но было нужно. Телефон упорствовал.
Милена сняла трубку. Соседка. Горластая тетка, бесцеремонная и шумная, она всегда все про всех знала, могла завалиться в гости со своими пирогами «на полчасика, а то у меня телевизор сломался, а там как раз следующая серия» и просидеть весь вечер, рассказывая скабрезные анекдоты и «случаи из жизни». Почти не обращая внимания на телевизор, она умудрялась комментировать происходящее на экране, попутно сватая за одного из бесчисленного множества своих племянников.
– Милка! Ты что, умерла там, что ли? Полчаса трезвоню.
– Я спала, – отозвалась девушка хриплым чужим голосом. – Что случилось, тетя Надя?
– Что случилось? Ну, дела! Это у тебя спросить надо. Тебя тут уже с час как полицейский ждет. Симпатичный! Стучал тебе, стучал, – звонок-то не работает! – весь этаж на ноги поднял. Слава богу, что ты трубку взяла, а то он уже хотел дверь ломать.
– Тетя Надя, скажите, чтоб минут через десять зашел, я оденусь сейчас.
– Хорошо, только… – соседка перешла на проникновенный шепот, – уж больно он про тебя расспрашивал.