Сны Ocimum Basilicum
Шрифт:
– Что случилось? Я же вижу, что какая-то херня случилась. Не скрывай ничего от своей Нюсики! Не смей, слышишь?!
– Потом расскажу, – процедил Алтай и попросил официанта принести счёт.
– Пошлите в караоке! – совсем повеселевший Меджид хотел продолжения.
– Завтра опять никакой будешь, – осадил его Алтай, стремительно мрачнея. – Выспись хотя бы один раз нормально.
Все поглядели на него с замешательством, а он надел куртку, давая понять, что празднование окончено.
– Что случилось? – шепнул Меджид, пока все собирались.
– Они отказались выдавать деньги.
– Что?! – Меджид очень громко и замысловато
Когда их развозили по домам, Алтай показал письмо Меджиду и Анастасии.
– И… что теперь будет? – растерянно спросила Нюсики. – Мы остановим передачу?
– Теоретически, я могу это сделать. Если хочу, чтобы больше ни одна телекомпания со мной не работала. – Алтай кусал себя за нижнюю губу, которая, не выдержав, лопнула по старому шраму и начала кровоточить.
– Это ты себя сглазил, – заявила Нюсики, разозлившись вдруг. – Не надо было заранее тут писаться от радости!
– Заткнись, – устало попросил Алтай. – А то как бы тебе не описаться, вон как налакалась. – Он не был любителем грубить девушкам, но иногда, в самые страшные моменты жизни, ярость заставляла его забывать обо всех принципах. С заднего сиденья послышались ожидаемые всхлипы. Алтай стиснул зубы, мечтая как можно скорее оказаться дома.
Темнота в доме показалась ему ещё более плотной, чем обычно. Зарываясь с головой в тонкое, местами начавшее рваться одеяло, Алтай подумал: «Наверное, не просто так мне мама приснилась. Ничего, завтра с утра я сам пойду к ним и поговорю лично. У меня на руках официально подписанный контракт. Это что-нибудь да значит».
Нюсики, засыпая (голова её приятно кружилась от водки), думала: «Когда происходит жопа, сразу становится видно хорошую, преданную женщину. Я докажу ему…» – и она заснула, а во сне увидела свадьбу Алтая, но не она была невестой, а почему-то её мать. Из-за этого всё следующее утро Нюсики бросалась на мать, ругая её последними словами, а та никак не могла понять, чем так насолила дочери.
Глава 2
Рейхан не шутит, говоря, что умеет летать. Это и правда даётся ей легко: слегка оттолкнуться от земли, зависнуть, затем взмахнуть руками – сущий пустяк, совсем не так, как плавать в воде, вода сопротивляется. Когда Рейхан летит вдоль городских улиц, ветви деревьев нежно бьют её по лицу. Иногда одного намерения взлететь недостаточно, и тогда она шагает из окон, прыгает с башен и обрывов, потому что ей ничего не стоит превратить падение в полёт. Главное в этом деле – убедиться, что ты действительно спишь. Иначе может выйти конфуз.
Стоя на покатом подоконнике, готовясь к прыжку, Рейхан строго напоминает себе, что она никак не может сейчас бодрствовать, поскольку на самом деле живёт в одноэтажном доме, стало быть, ей ничто не грозит. На всякий случай она просовывает руку сквозь оконное стекло, и стекло сначала упруго сопротивляется, словно сделано из мармелада, а затем исчезает.
Рейхан позволяет ногам соскользнуть с подоконника, но вместо ожидаемого короткого рывка, от которого желудок неприятно вздрагивает, как перед первым поцелуем или выступлением на публике, субстанция, заменяющая сновидениям воздух, подхватывает её невесомое тело огромными волнами, и Рейхан парит над городом, стараясь рассмотреть его во всех подробностях. Она пытается не дать эйфории захлестнуть себя, как случилось в самый первый раз, когда от перевозбуждения она проснулась через пару секунд после начала самого
С высоты человечьего полёта город очень красив – все эти типичные для подобных городов черепичные крыши, маленькие площади, кривые улочки. И вдруг Рейхан чувствует это. Это почти никогда не накатывает на неё вне сновидений, а в сновидениях сопровождает такие банальные события, что Рейхан не знает, что и думать. Если бы это можно было описать словами, то она назвала бы его «Предвидением Великих Перемен». Чаще всего оно посещает Рейхан почему-то в бессюжетных снах, где она отправляется в кафе или на прогулку, но интуиция так и заходится криком, словно в конце обыденного пути ждёт величайшее сокровище в жизни. Проснувшись, Рейхан со смутной надеждой повторяет свои перемещения из сновидений в реальности, но ничего не происходит.
А сейчас это велит ей приземлиться на одной из укромных площадей. На площади толпятся тени. Рейхан до сих пор не уверена: эти люди в сновидениях – реальны ли они, спят ли они так же, как и она, переносясь при этом в некое общее виртуальное пространство, или они – всего лишь декорации в её собственном театре? Вторая версия кажется ей более правдоподобной, потому что, когда Рейхан пытается поговорить с ними или взаимодействовать любым образом, эти существа ведут себя подобно персонажам компьютерной игры: набор их действий ограничен, а черты лиц – схематичны.
Рейхан оглядывает площадь. «Я – Рейхан, меня зовут Рейхан, – повторяет она не то вслух, не то мысленно (сейчас это – одно и то же), – мне почти тридцать лет, и я чрезвычайно умна и хороша собой. Да».
Первые этажи домов – сплошь аквариумы витрин, в одной из них Рейхан замечает большое старинное зеркало. Зеркала – редкий реквизит в сновидениях, и почти никогда не выполняют своих прямых обязанностей. Однажды Рейхан читала в интернете историю: во сне человек посмотрелся в зеркало, и увиденное так напугало его, что он больше никогда не смог заснуть. Это, скорее всего, выдумки. Но, тем не менее, общее мнение сновидцев таково: никогда не глядись в зеркало.
Рейхан идёт к зеркалу.
Сначала она видит в нём себя, и выглядит как обычно, лишь несколько красивее, как будто смотрит на себя глазами сильно влюблённого мужчины – длинные, буйно вьющиеся волосы цвета меди не спутаны, как обычно, а лежат аккуратными локонами, небольшой рот ярче, губы словно искусаны, смягчённая линия подбородка, в жизни тяжеловатого, придающего её лицу непреклонный вид. Демонстративно пожимая плечами, Рейхан собирается отвернуться от зеркала, но изображение в нём начинает меняться, открывая её глазам высокую фигуру на фоне неспокойного пламени. Фигура выдыхает дым, тонкая нить его змеёй выползает из зеркала и лезет в нос. Неожиданно Рейхан начинает кашлять и делает заметку у себя в голове: во сне сигаретный дым не менее гадкий, чем наяву.
– Эй ты! – кричит она, и фигура подходит ближе к зеркалу. – Ты в моём сне, давай туши свою никотиновую палочку, или, клянусь, я превращу её в римскую свечу!
Теперь персонаж с сигаретой совсем близко, и Рейхан пытается разглядеть его, но сосредоточенность стремительно покидает её. Широкие плечи, золотистые блики на пушистых каштановых волосах, вот и всё, что она успевает заметить. И его вопрос – «А что такое римская свеча?», прежде чем она выплывает к яркому свету.