Сны Ocimum Basilicum

Шафиева Ширин

Группе индийских туристов наконец удалось попасть внутрь, и теперь они рассыпались по двору, заходили в молельни, с недоумением обнаруживая там крашеные гипсовые скульптуры, изображающие их самих столетия назад, заглядывали в ямы и колодцы, пробитые в скале, склонялись над маленькими кострами, горевшими по бокам главного храма, брали из них куски угля и с интересом вертели в руках. Один из них, немолодой, но статный, в белых одеяниях и белой чалме, поднялся к алтарю, обернулся на Рейхан, чуть не сразив её наповал красотой своих невероятных голубых глаз, и спокойно сунул руки в огонь. Рейхан, не скрывая любопытства, подалась вперёд. Руки брахмана (должно быть, он был

брахманом, хотя Рейхан не особенно разбиралась в индуистских варнах) оставались невредимыми, он умывал их священным огнём, искоса посматривая на Рейхан, которая была удивлена больше этими быстрыми взглядами, чем его неопалимостью, хотя уже привыкла к тому, что в её обществе даже самые целомудренные мужчины начинали вести себя странно. Недолго думая, она тоже отдала свои руки на растерзание огню, и индиец отшатнулся, потрясённо воззрившись на то, как Рейхан держит руки в огне и не горит. И всё же она кое-что почувствовала. Это была боль, но боль принадлежала не ей и не являлась физической, скорее, эхо, отпечаток боли кого-то, кто нуждался в её помощи.

– Так, Рейхан, хватит рисоваться, – предостерегла Джамиля. – Они сейчас тебя отсюда не выпустят.

И правда, вокруг Рейхан и брахмана начала собираться толпа. Кое-кто уже навёл в их сторону прицел фотоаппарата. Подругам пришлось срочно выбираться из храма с напускным выражением безразличия на лицах, словно ничего особенного не произошло.

– Ну что, зарядила батарейку? – спросила Джамиля, когда они направлялись обратно в город.

– Да, хочется свернуть горы, но у меня нет гор. Приходи вечером, будем лепить гюрзу. Эллада тоже придёт.

Представив себе альтернативный вариант вечернего досуга (трое мелких пацанов будут верещать и бегать по потолку, а ей придётся выслушивать нотации матери), Джамиля согласилась.

На сегодня к Рейхан была записана ещё одна женщина, даже не рассказавшая в сообщении, что ей нужно, и объяснившая это тем, что её «могут читать». В своём планировщике, полном засушенных растений и заметок о специях-кристаллах-свечах, Рейхан отметила женщину как «15:30 – Преследуемая (?)». Ей как раз хватило времени, чтобы доехать до дома, слегка перекусить и выпить восстанавливающий силы травяной чай по её особому рецепту – чудодейственный массаж, который Рейхан делала Ясмин каждый день, а также еженощные эскапады в пространстве сновидений отбирали очень много энергии, поэтому Рейхан ела необычайно обильно, но оставалась стройной, на вкус некоторых – даже тощей.

Пока она отпирала дверь, на улицу вышла соседка с тазом, полным мокрого белья, и, увидев Рейхан, преувеличенно дружелюбно улыбнулась ей, а затем сообщила новость:

– Ты не слышала? Хумар-хала позавчера сменила мир.

– Да упокоит Аллах её душу, – механически ответила Рейхан, прикидывая, будет ли вежливо тотчас скрыться в доме или ей стоит остаться и послушать подробности.

– Говорят, её сын убил.

– О…

– Но на самом деле её виноградник задушил!

– Чего? – Такое известие определённо стоило внимания. Соседка затараторила, пересказав уже два дня как передаваемую из уст в уста легенду, и завершила свой репортаж словами:

– А ты что скажешь? Ты, наверное, в этом понимаешь.

Рейхан вдруг стало невыносимо стыдно оттого, что в криминальной психологии растений она совсем ничего не смыслила. Из растений-убийц ей были известны только росянка да венерина мухоловка. К тому же она не была склонна верить народной молве, которая когда-то утверждала, что Рейхан насылает на людей проклятья за деньги, пока первый

из соседей, распустивший этот слух, не споткнулся (по чистой случайности!) на кривой земле (той, что Рейхан предлагала заасфальтировать) и не откусил себе добрую четверть языка.

– Не знаю, я её не видела. Нужно разбираться, – уклончиво ответила Рейхан и прошмыгнула во двор.

«Преследуемая» оказалась довольно молодой особой, явно не брезговавшей достижениями в областях пластической хирургии и косметологии. Её внешность Рейхан описала бы как балансирующую на границе между милой и устрашающей.

– Меня зовут Айка, – представилась она, переступая порог. – Какой у вас венок на двери красивый. – Действительно, недавно Рейхан, отмечая день осеннего равноденствия, сплела венок из колосков пшеницы и прочих даров природы. Айка с интересом оглядела и двор, наполовину скрытый в тени виноградника, цветущие розовые кусты и декоративные тыковки, увившие шпалеру.

– Какой красивый сад! – И она расплакалась.

«Беременная, – догадалась Рейхан, – вторая плачущая женщина за день, мне пора в отпуск».

– Проходите в дом или хотите во дворе останемся? Погода хорошая.

– Да, давайте во дворе. – Айка размазала косметику по лицу, утирая слёзы, и посмотрела на свою испачканную руку. – Э-э, как я теперь ходить буду?

Рейхан сбегала в дом, принесла ей зеркало, всё необходимое для снятия макияжа и стакан сока для успокоения.

Разобравшись с лицом, Айка рассказала банальную историю. Она связалась с женатым мужчиной; поначалу было весело, он дарил ей дорогие безделицы, водил по роскошным ресторанам, хотя им и приходилось сидеть по дальним тёмным углам, а потом ей захотелось большего, и обманным путём она забеременела.

– У них с женой нет детей? – спросила Рейхан.

– Есть. Два.

– Тогда почему вы решили, что он бросит двоих детей и жену ради вас с вашим ребёнком?

Этот вопрос застал Айку врасплох. Об этом она явно никогда не задумывалась.

– Так… эти дети его… они взрослые уже. Живут и учатся за границей. А тут маленький бябяшка…

Последнее слово заставило Рейхан до боли сжать челюсти.

– И вот я ему сказала, думала, он обрадуется, а он говорит «иди делай аборт». Скотина такая. Тварь!

– Так, и чего вы теперь хотите?

– Как это – чего? Пусть бросает эту свою и женится на мне!

– Ясно… – тихо сказала Рейхан.

– Вам, наверное, их фотография нужна? Вот, я принесла! – Айка откопала в сумочке распечатанную на принтере фотографию и положила перед Рейхан. Не взглянув на бумажку, та спрятала её между страниц своего планировщика.

К ней и раньше приходили с такими просьбами, хотя не слишком часто – как правило, изменники сами благополучно справлялись с развалом собственной семьи. Рейхан скептически относилась к идее магического вмешательства в уже сложившиеся окололюбовные отношения (помимо того, что убеждения не позволяли ей заниматься такими делами), но и упускать клиентку ей тоже не хотелось.

– Вы не знакомы с его женой?

– Нет, конечно! Я стала бы отбивать мужика у своей подруги?! У меня принципы есть!

«По крайней мере, она надёжная подруга и заслуживает шанса», – подумала Рейхан.

– Скажите мне, а вы хотите этого ребёнка? Или вам нужен его отец?

– Мне тридцать пять лет! Я хочу ребёнка, конечно!

– Работаете?

– Да, у меня хорошая работа… Вы что, не хотите мне помогать?

– Нет, почему. Но его жена…

– Она его не любит! Он сам говорил мне! Сказал, она только собой занимается целый день, а на него ей плевать!