Сны принцессы Лилиан
Шрифт:
Красавец Сингх откинул со лба густую вьющуюся прядь. Виновато улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, пожал плечами и мягко - так напоминают больному о неприятной, но неизбежной процедуре - сообщил:
– Я отключаюсь.
Селестен почему-то не сразу среагировал. Тупо смотрел, как тонкие темные пальцы легли на клавиатуру, как персональный компьютер химика мигнул и погас. И только тут заставил себя встряхнуться: что ж это происходит?! Да, в продолжении исследований мало смысла - но какая-то вероятность успеха все-таки есть... и существуют же такие вещи, как совесть ученого, правила Устава, приказ командира, в конце концов!..
Да, весело начинается собственно экспедиция...
С железом в голосе:
– Химик Чакра...
Он не договорил. Ярким холодным светом вспыхнул под самым потолком маленький монитор внутренней связи.
– Вниманию научного состава, - произнес Олег Ланский.
– "Атлант" входит в посадочный режим. Сворачивайте предварзонды, ребята, и проходите в амортизационный отсек. Семь минут вам на все про все.
Черные, без зрачков и почти без белков глаза Сингха Чакры снова пересеклись со взглядом Брюни. Незаданный вопрос: теперь понятно, командир?
Теперь понятно.
* * *
– Мы успели закрыть меньше половины поверхности, - он старался держать себя в руках.
– Какого черта, Алекс?
Нортон посмотрел на него тускло, словно сквозь мокрое стекло. Почему-то вспомнились его глаза в тот момент, когда...
А ведь это было всего несколько часов назад!
... командир зашел без стука в к нему, Селестену - в личный отсек-раковину, где звучала двенадцатитоновая музыка. Зашел потерянный, нуждающийся в совете - и, кстати, получил-таки его!.. И еще - совсем недавняя теплая, беспомощная улыбка, когда далекая Лиза Нортон рассказывала о внуке...
Сейчас лицо Алекса напоминало условную физиономию игрушечного солдата. Пластмасса грубой штамповки, не выражающая ничего похожего на эмоции.
– Был приказ пройти в амортизационный отсек, биолог Брюни, - бросил он.
– Время истекает, сейчас "Атлант" начнет маневр. Здесь опасно находиться.
Навигатор Поль Дере недовольно щурился, его пальцы нервно барабанили по граненой головке какого-то рычага. Селестен впервые за все время полета зашел в отсек управления кораблем; но с любопытством осматриваться по сторонам хотелось меньше всего.
"Был приказ". Ненавязчивое напоминание о том, что начальник экспедиции Селестен Брюни не облечен ни малейшей властью, пока "Атлант" не совершит посадки. В космосе власть принадлежит командиру корабля и только ему - это положение Устава, допустим. Но, черт возьми, доводить до логического завершения предварительные зондовые исследования - тоже не последний пункт Устава! Не говоря уже...
– Перед тем, как идти на посадку, не мешало бы запросить данные предварзондов. Поинтересоваться моим мнением, в конце концов! Место посадки должно прежде всего отвечать интересам экспедиции, или я неправ?
– в голосе прорезался надрывный сарказм, граничащий с истерикой.
Александр Нортон обернулся на полпути к своему месту за пультом управления.
– Успокойся, Стен.
– Я совершенно спокоен!!!
– горячая волна поднялась изнутри и подплеснула к самому горлу. Брюни сглотнул соленую слюну. Не распускаться! Немедленно взять себя в руки. То, что делает Алекс - его работа, а вовсе не предательство, как это кажется все острее и отчетливее. В отсеке управления ровно два места, - для командира и навигатора, - а посторонние
– Могу я хоть узнать, в какой точке мы садимся?
– хрипло спросил он.
– Можешь, - Нортон косо взглянул на часовое табло и скривил губы, что слегка размыло его сходство с пластмассовым суперменом.
– Там, где вы обнаружили цивилизационный очаг. Это нелогично? У тебя есть другие предложения?
– Нет, - Селестен снова сглотнул, - но у нас шестьдесят процентов неисследованной... Я не понимаю! Мы летели четырнадцать внутренних месяцев. На завершение предварительных зондовых ребятам потребовалось бы максимум часа полтора-два. Зачем эта идиотская спешка? Зачем пороть горячку, Алекс, я тебя спрашиваю?!
– Пятнадцать секунд до начала маневра, - сказал Александр Нортон. Иди, не успеешь.
Что ж, ладно. Селестен Брюни развернулся. Двери отсека разъехались перед ним.
– Иди через "сквозняк"!
– крикнул вслед Нортон.
– Иначе...
Створки съехались в глухую стену с мигающим оранжевым "Вход воспрещен".
Секунд пять Брюни потерял, бессмысленно и сосредоточенно разглядывая эту надпись. Тоненько загудела тревожная сирена, и ее звук почему-то показался ему мирным и успокаивающим - чем не "Голоса Альгамбры"? Не скоро удастся послушать тот раритетный диск... если вообще удастся. Не стоило дразнить брата, Арчи... Лениво толкнул панель, открывающую вход в Сквозной коридор; она подалась туговато - неужели на "Атланте" что-то заржавело? Или уже пошло ускорение, что больше похоже на правду. Надо бы поторопиться...
Собственная невозмутимость позабавила Селестена - особенно на фоне недавнего подхода к точке кипения. Продвигаясь по свинцовой трубе, он чувствовал себя свободным и спокойным, словно вся ответственность разом упала с плеч. Коту под хвост дотошные предварзонды, плевать на загадку единственного очага цивилизации на половину планеты, катись ко всем чертям блатной идиот Габриэл Караджани... Куда-нибудь сядем, что-нибудь будем исследовать. Мало ли.
Крепло, превращаясь в звонкую уверенность, чувство, что некто давным давно рассчитал вплоть до мельчайших деталей все планы и маршруты Первой Дальней. Не Алекс, нет. За пятнадцать секунд до начала маневра, когда съезжались створки отсека, командир обернулся, и у него было живое лицо человека, с которым они налетали полдюжины Ближних. С которым попадали в такие переделки, когда нельзя было прятаться за пластмассовой личиной равнодушия - как и пренебрегать если не Уставом, то здравым смыслом...
А теперь - можно. Ну и пусть.
Пять, четыре, три... Сейчас пойдут серьезные перегрузки!..
Черт, как-то не страшно.
Он выбрался из "сквозняка" у входа в амортизационный отсек, сорвал со стены и нашлепнул на лицо единственную оставшуюся маску. И в последнюю десятую долю секунды впечатал тело в мягкую, как желе, коллоидную субстанцию - на космическом жаргоне ее ласково называли "кроватью", - жадно чмокнувшую над ним.
Королевство Великая Сталла
Лунный свет, отразившись от зеркала, красиво очертил ее округлую руку - и королева Каталия Луннорукая усмехнулась непроизнесенному каламбуру. Да и зачем его произносить, когда рядом нет мальчика-писца? Приподнялась на локте с широкой кровати, пошарила по туалетному столику и отыскала на ощупь заранее заготовленный кружок лимона.