Сны разума
Шрифт:
– Не-а, не верно. Дело тут вот в чем: комплекс – в который, кстати, входил не только сам по себе этот объект, но и целая сеть мачт-ретрансляторов по всему городу – построили, конечно, уже после войны, правда, не в шестидесятых, как вы с натяжкой предположили, а еще в середине пятидесятых. – Анатолий Петрович ухмыльнулся. – Вот о чем вы наверняка не знаете, так это о том, что еще в тридцатых СССР глушил передачи королевской Румынии! Тогда этим ОГПУ ведало – как, собственно, и всеми погранвойсками.
– Отсюда?!
– Ага, в том числе и отсюда. Я только что связывался с нашим центральным архивом, они подтвердили. Именно на территории этой заставы и был установлен примитивнейший по нынешним
– А после ликвидации объекта? С начала девяностых тоже ведь немало времени прошло.
– Ну, во-первых, не с девяностых, а с восемьдесят восьмого, когда на улице наших диссидентов и прочих демократов случился большой праздник в виде подписанного в Женеве соглашения о прекращении подавления западных радиостанций, а во-вторых… с чего вы, собственно, взяли, что объект ликвидирован? Уверяю вас, никто и ничего там не ликвидировал.
– Серьезно?
– Ну да. Нет, сеть периферийных антенн-ретрансляторов, конечно, из города убрали или сдали в аренду местным коммерческим FM-радиостанциям, но сами-то генераторы помех вкупе с системами радиоразведки никуда, к счастью, не делись. Частично законсервированные, частично продолжающие исправно прослушивать эфир, за что низкий поклон нашим коллегам из СБУ – все-таки сохранили, не дали ни разломать, ни растащить, ни на металл сдать. Ну, по крайней мере, так оно было еще лет пять назад – до того, как украинские погранвойска вывели из подчинения госбезопасности. Может, потому и не активничала эта штуковина все эти годы, кто ж ее знает? Станция-то работала, пусть и не в режиме жесткого подавления, и на совсем иных частотах.
– И что?
– А вот если сейчас наш Коля, несмотря на выходной день, подсуетится, то и узнаем, что. И на каком мы, так сказать, свете. В смысле не происходило ли в последние годы там чего-то сильно необычного и ужасно загадочного. И если не происходило, то почему сейчас вдруг взяло и произошло…
– А получится? Суббота все-таки?
– Ну, моя-то «контора» после утреннего сообщения на ушах стоит, про выходные позабыв, а ваши… посмотрим. Коля – парнишка пробивной, на него и понадеяться можно.
– Да уж, удивили вы меня, Анатолий Петрович, честное слово, удивили. Ну так позвольте и мне вас в ответ удивить, алаверды, так сказать. Не против? Нам все равно, насколько я понял, Колю ждать придется. Буквально с полчаса назад в голову пришло, перед самым вашим приходом, так уж получается. Надо бы записать, пока, как говорится, в памяти свежо и пиво не нагрелось. Короче, похоже, вы правы. И стало быть, мы теперь знаем, как от этой хрени братоубийственной защищаться…
«Глава…
Вездеход с номером «001» на ярко-оранжевом борту мягко катился по следам, оставленным двумя прошедшими раньше машинами – теми самыми, что увезли навстречу неизвестности семерых исследователей. Правда, кое-какое объяснение произошедшему обнаружилось, едва только Гвоздь влез в память бортового компьютера. Через несколько часов после того, как первый вездеход, с четырьмя исследователями и всем необходимым на борту, уехал устанавливать планетарный привязной маяк, его компьютер послал на базу экстренный сигнал опасности. Поскольку связаться с уехавшими ни по одному из каналов не удалось, а бортовой компьютер вездехода молчал, не отвечая на запросы и игнорируя автоматический обмен данными с оставшимися в лагере, было принято решение немедленно отправиться на помощь. Послав в космос тревожное сообщение –
Больше примитивный электронный «мозг» вездехода ничего сообщить не мог: канал связи со второй пропавшей машиной исправно работал, информируя о стопроцентной функциональной готовности всех бортовых систем, однако никакой ясности в судьбу пропавших исследователей это не вносило. Скорее наоборот – никто из десантников отнюдь не питал относительно последней особенных иллюзий. Шансы обнаружить планеторазведчиков живыми были весьма иллюзорны. Более чем иллюзорны. Три дня в подобной ситуации, на чужой и почти неисследованной планете, увы, немалый срок…
Ехать оказалось совсем недалеко, километров десять. Минут двадцать при такой скорости – вездеходы планеторазведки были, по сути, самыми обычными армейскими бэтээрами, только с демонтированным штатным вооружением, камуфляжем и силовой защитой. Все остальное – двигатель, система навигации и связи, грузоподъемность, скорость – осталось прежним.
Впрочем, сейчас попугаисто-яркая машина шла налегке, неся в своем чреве лишь троих: сержанта Бакова, ефрейтора Короткова и местного компьютерного гения рядового Гвоздева (положенные по выслуге лет лычки последний потерял как раз за помянутую попытку взлома регистратора боевого скафандра). Смешная нагрузка для двадцатитонной машины с тысячесильным двигателем и доставшейся от прототипа мощной композитной броней.
Висящий на орбите бэдэка пока молчал. Даниил, конечно, испытывал большие сомнения, что оставшееся на высоком геостационаре командование не знает про его авантюру, но и связываться с ним пока никто не спешил. Было ли это плохо или как раз наоборот, он не знал: космодесант зачастую становился пешкой в многоходовых партиях золотопогонных игроков, так что… «Доживем – увидим», – как говаривал его давным-давно погибший наставник, старший прапорщик Булаевский.
Возможно, посылая вниз именно его отделение, командование на нечто подобное и рассчитывало: количество полученных поощрений и благодарностей у него примерно равнялось числу взысканий и выговоров. Приказ никогда не был для Бакова неодолимым забором, опутанным поверху колючей проволокой, и ради выполнения поставленной задачи он частенько шел на его нарушение. В случае успеха это ему, как правило, прощалось; если же возникали некие осложнения, по счастью – отнюдь не частые, сержант ухитрялся отделаться «легким испугом» в виде очередного занесения в личное дело кучи неких нелицеприятных и вредных для его дальнейшего продвижения по служебной лестнице фраз. И вполне могло оказаться, что для выполнения этого задания как раз и нужен был кто-то, подобный Даниилу. Иными словами – тот, кто, не устрашившись праведного командирского гнева, постарается не просто выполнить, но и перевыполнить полученный приказ, его же при этом и нарушив…
– А вон и они, – прерывая поток его мыслей, сообщил Гвоздь, кивая на курсовой обзорный экран, – километра с три еще. На вершине, на полвторого примерно. Смотри быстрей, командир, счас мы в низину съедем – тогда вообще хрен чего увидишь.
Впрочем, не заметить на вершине далекого холма рыжее пятно одного из пропавших вездеходов было бы мудрено и без этого предупреждения. Собственно, на что и рассчитывали конструкторы: специальное покрытие не только ярко полыхало на солнце, но еще почти пять часов светилось после заката, что существенно облегчало поиски.