Сны сбываются по пятницам

Токмина Домна

В другой комнате под балдахином стояла странная кровать, почти квадратная, и не понятно было, как на ней можно спать. Покрывало и подушки были ярко розового цвета. Валя знала, что она попала сюда не случайно: ей предстоит сделать выбор, войти в одну из этих комнат. И оттого, как поступит, будет зависеть вся дальнейшая жизнь.

Но ни одного шага Валентина не сделала: в нерешительности переминалась с ноги на ногу и просыпалась с ощущением неудовлетворенности своей нерешительностью. Когда она рассказала коллегам о своем сне, все отнеслись по-разному.

Елена

Ивановна, которую Валя выделяла из коллег и порой доверяла незначительные секреты, объяснила этот сон так:

– Позвони детям, узнай, как они, – посоветовала Елена.

– Звонила. Все у них хорошо. Муж дважды снился в каком-то странном месте и звал меня.

– Ну тогда понятно, – рассмеялась Елена, – с этого бы и начала.

У Валентины не было подруг. В семье мужа категорически не позволялось приводить в дом друзей, ходить к кому-либо в гости, даже разговоры по телефону не приветствовались. Считалось, что всё это способствует «выносу мусора из избы».

Много лет проработав с Еленой Ивановной, Валентина считала ее своей подругой, иногда делилась своими мыслями и проблемами. В Елене привлекало её философское отношение к жизни, спокойствие в любых ситуациях, ироничность, всё, чего не хватало Валентине.

Кроме того, Елена Ивановна была очень начитана, разбиралась во многих вопросах и была очень интересной собеседницей. Ко всему прочему, она знала наизусть почти всю русскую поэзию, не понятно было многим, как она это всё помнит.

Все знали, что Валентина места себе не находит в разлуке с мужем. Постоянно нагоняет на себя каких-то страхов. А если он не звонил, что бывало частенько, то готова была обежать все морги и больницы, а то часами простаивая у окна и всматриваясь в тревожную ночную неизвестность.

– Нельзя так любить мужиков, – убеждала её Елена Ивановна.

Иногда, в отсутствие начальства, в отделе разгоралась полемика на эту тему.

– Мужчина должен любить женщину, а женщина должна позволять любить себя. Семьи, где женщина безумно любит мужчину, а он позволяет себя любить, как правило, не очень прочные, – считала умудрённая большим семейным опытом коллега.

– Вот ты всех в гроб и загнала раньше времени, – сказала Галина Федоровна.

В отделе, так уж получилось, работали две Поповы, причем не родственницы.

Тезки очень не любили друг друга, иногда между ними пробивалась искра такой ненависти, что неуютно становилось всем присутствующим.

– Как ты можешь общаться с этой безмозглой дамой, – возмущалась Елена Ивановна, заметив, как Валя беседует с Галей. – Это же бездушное, завистливое и злое существо.

Валентина не знала, кто кому перешел дорогу, но на чью-либо сторону вставать не хотела: общалась с обеими. Многие предполагали, что раз обеих женщин объединяет общая фамилия, то, скорее всего, когда-то они не поделили некоего Попова. А кто кому родня, выяснить было сложно.

Однажды, понаблюдав эту холодную войну, начальница вызвала их в кабинет и предложила одной из них написать заявление о переводе в другой отдел, но они отказались, пообещав на работе разборки

не устраивать. Конечно, до драк дело не доходило, но испепеляющие взгляды, как лазерные лучи, пересекались от одной к другой.

– О чем ты с Ленкой говорила, обо мне сплетничали? Она – черная вдова, от нее подальше нужно держаться, говорят, заразно, – высказалась Галина Федоровна.

– Тебе-то чего опасаться, замужество тебе не грозит, если до сорока лет никто не взял, – отпарировала Елена.

Елена Ивановна на «черную вдову» не обиделась, она и сама себя так называла, просто любила, чтобы последнее слово было за ней. За свои неполные сорок лет она схоронила пятерых мужей.

– Вчера познакомилась на улице с мужичком, весь такой из себя, симпатичный. Тут же предложил руку и сердце, – не преминула похвастаться Елена Ивановна.

– Надеюсь, рассказала о себе? – подала голос Галина Федоровна.

– Конечно, я честный человек, не стараюсь выглядеть лучше, чем есть, не то, что некоторые, – усмехнулась тёзка, заметив жгучую зависть коллеги.

– А он? – с ненавистью посмотрела на неё Галина.

– Безумный, как все влюбленные мужчины, – только вздохнула Елена. – Мне порой кажется, что их опасность возбуждает.

Елена Ивановна не лукавила, когда говорила, что мужики от нее без ума. Именно это сколько раз наблюдала Валентина. В любой компании, где бы ни появилась Лена, обязательно для нее находился кавалер, нежно упреждающий все возможные пожелания дамы.

Обидней всего было ярким уверенным в себе красавицам – только положишь глаз на какого-нибудь перспективного мужичка, наведешь справки о его состоянии, и на тебе, увели из-под носа. Понятно, если это была стоящая конкурентка, но вручить почти твое какой-то замухрышке, это не поддавалось объяснению.

Действительно, Елена Ивановна не обладала яркой внешностью, невысокая, светло-русые волосы, обычное среднестатистическое лицо россиянки. Пожалуй, необычными были только глаза, умные и настолько непонятного цвета, постоянно меняющие свою окраску в зависимости от настроения, от темно-вишневого до дымчато-серого, что хотелось их понять и погрузиться в их омут.

При этом специально Елена Ивановна ничего не делала, чтобы понравиться противоположному полу – не строила глазки, на внешность уделяла минимум внимания, косметичка отсутствовала за ненадобностью, лишь по великим праздникам позволяла себе красить губы, а из одежды предпочитала джинсы и свитер.

Свою фигуру она постоянно держала в жестких рамках, зарядка и ограничение в калорийных продуктах, оттого похожа была на мальчика-подростка.

Единственную роскошь, которую себе позволяла – отпуск проводить в разных странах. При тех сбережениях, что оставили ей мужья, можно было вообще не работать, учитывая библиотечную зарплату.

– Бизнесом я не умею заниматься, а тупо сидеть дома не хочу, – однажды она поделилась с Валентиной, почему не оставит работу.

– С жиру некоторые бесятся, – сгорала от зависти Галина Федоровна. – Я бы минуты не стала работать, будь у меня такие деньжищи.