Сны сбываются по пятницам
Шрифт:
Увидев, что лицо Гали наливается кровью, женщина ретировалась:
– Ой, что-то я у Вас заболталась, – счастливая женщина бочком стала пробиваться к двери, напоследок добавив с заискивающей улыбкой:
– Хорошо, что Вы, а то попалась бы какая-нибудь наподобие этой, и она ткнула пальцем в другую Попову, – и всё, увела бы из семьи. А после Вас он уже не ходок по этой части. Сроду так хорошо не жили, пылинки с меня сдувает, боится, что брошу.
Такого унижения Галина Федоровна еще не испытывала. Со злостью она
Вера Семеновна, ещё одна работница отдела, устроилась в библиотеку относительно недавно по сравнению с другими. И все эти события пропустила потому, как находилась на больничном, вроде как с гриппом, но коллеги догадывались, что без мужа не обошлось. Она была очень красивой: яркая брюнетка с огромными глазами чайного цвета. К тому же хорошая хозяйка, оттого и не понятно, что она нашла особенного в своей негаснущей любви-деградировавшем алкоголике, с которым кочует из города в город в течение семнадцати лет совместной жизни.
Её Иванович когда-то пел в ресторане, чем и взял, а потом спился, нигде не работал и жили на то, что приносила домой Вера Семёновна.
При этом мужа она искренне считала главой семьи и без одобрения супруга ничего не делалось. В любой его дурости она видела проблеск юмора, который оценить по достоинству могли лишь они вдвоём.
– Мой Иванович рассказывает: «Вчера домой торопился. С друзьями на стадионе так хорошо посидели, я говорю, домой надо, жена ждет». И бегом побежал: «Бегу, бегу, а до выхода далеко, бежал, пока не упал. Чуть не загнал себя. Потом лежу и соображаю: дорожка-то круговая», – стала смеяться Вера Семёновна, вытирая от смеха слезы.
– Да-а, – протянула Елена Ивановна, – очень смешно, бред пьяного дурака.
Вера Семеновна обиделась:
– Юмор не понимаете.
Лишь однажды Вера Семёновна в сердцах высказалась про Ивановича:
– Я не знаю, что ему еще надо: накормлен, напоен, обстиран, не упрекаю ни в чем, живет, как хочет, ублажаю во всем, а всё равно-хуже меня нет никого, и поэтому с горя пьет. Нет, он прав, если бы не я, у него бы все сложилось, как нужно, – тут же изменила свою точку зрения Вера Семёновна, началось бурное самобичевание.
Когда Вера Семеновна сняла темные очки, во весь глаз красовалось фиолетовое пятно.
– «У бедного кузнечика вывихнуто плечико, не прыгает, не скачет он, а громко-громко плачет он», – процитировала Галя. – Да гони ты его!
– Хорошо советовать, когда у самой и такого нету, – огрызнулась Вера Семеновна.
Задетая за живое, Галина замолчала.
– А знаешь, Галка права, – вдруг проявила солидарность её тёзка, что было крайне редко. – Гони его. Смотрю на тебя и диву даюсь: такая роскошная женщина и со своим плюгавеньким мужичком разобраться не можешь. Давно бы уже нормального нашла, сколько можно перевоспитывать.
– Вот переедем куда-нибудь, там он от своих
– Сколько раз ты с ним переезжала? Раз десять? И что – бросил пить? Свинья всегда грязи найдет, так и он. Глаза раскрой-с кем ты живешь. Горбатого могила исправит. Ты для себя ни минуты не жила. Жизнь человеку дана один раз, а ты ее потратила на это ничтожество, – продолжала нотации Елена Ивановна.
– Не нужна мне без него жизнь, – разрыдалась Вера Семеновна. – Ничего вы не понимаете. Любит он меня, как я могу предать, бросить зависящего от меня человека.
– Странная любовь какая-то. Да он не от тебя, а от бутылки зависит. Я бы ему звезданула один раз сковородкой и присмирел, – поделилась своими размышлениями по поводу семейного счастья Галя.
– Вот если появится, своего и бей, – разозлилась Вера Семеновна.
– Вера Семеновна, сколько можно позволять издеваться над собой? – внезапно, как ангел возмездия, возникла Александра Петровна. – Считаю необходимым нанести визит вашему мужу и объяснить, что нельзя так вести себя с женщиной.
Вера Семеновна заморгала от неожиданности – не в правилах начальницы вмешиваться в дела подчиненных.
После работы всем коллективом отправились домой к Вере Семеновне. Естественно, час пик, и вот уже третий переполненный автобус пришлось пропустить. Больше всего возмущало то, что некоторые пассажиры неслись в автобус, разбрасывая в стороны остальных, менее уверенных граждан. Александра Петровна пропускала всех беспрепятственно.
– Александра Петровна, так мы никогда не уедем! – возмутилась Галя и, разбросав самых активных, стала продвигаться к входной двери.
– Обнаглела! – кричал тот самый парень, что не так давно оттолкнул женщин и нырнул в автобус.
Поводив своим телом, как откормленная змейка, Галина Федоровна так его прижала, что он вынужден был выскочить из автобуса, боясь оказаться раздавленным. Следом за ним выскочила сопровождающая его компания.
– Эй, заходите быстрее, – крикнула она слишком интеллигентным коллегам.
Но на этом приключение не закончилось. Александра Петровна категорически отказалась ехать в лифте и стала подниматься по лестнице на шестой этаж.
– Вот поэтому она на десять лет моложе выглядит, как сайгак по лестнице скачет, – заметила Елена Ивановна.
К лифту подбежал, хорошо под хмельком, веселенький мужичок:
– Дамы-вперед! Не обращайте внимание – получил зарплату, – и он пробежался пальцами по карману, – сообразим на четверых?
– Конечно, – вцепилась в мужика хваткой белой акулы Галина Федоровна.
Внезапно заморгала в лифте лампочка.
– Что это? – заволновался мужик.
– Сейчас свет погаснет, и пробежимся по чемоданам, вернее, по карманам, – загробным голосом проворковала Елена Ивановна.