Сны суккуба
Шрифт:
Сет, Сет, Сет.
Во всем мире существовало только три человека, которых, расскажи они подобную историю, я не заподозрила бы в том, что меня дурят. Увы, одним из них была Мэдди. Она говорила правду. Это я и по лицу видела, и чувствовала — той частью своего существа, должно быть, которая сознавала, насколько серьезна последняя размолвка между мной и Сетом.
Через
Замечательный канун Рождества.
На следующий день нас ждали к обеду Терри и Андреа и за мной заехал Сет.
Держался он натянуто, но все же, увидев меня, улыбнулся.
— Выглядишь потрясающе.
— Спасибо.
Это я и сама знала. Два часа потратила на сборы и последние тридцать минут провела, просто стоя перед зеркалом. Проверяя мельчайшие детали. Длинные стройные ноги. Облегающее красное платье. Черное блестящее ожерелье на изящной шее. Ниспадающие на спину волной золотисто-каштановые волосы. Глаза, подведенные черным карандашом и золотистыми тенями. Бледно-персиковая помада на губах. Высокие скулы, безупречная кожа. Красивое лицо.
С ног до головы — красива.
Хоть тщеславием назовите, хоть себялюбием, но это было так. Очень красива. Красивей Мэдди. Красивей любой смертной женщины. Глядя на свое ошеломляющее отражение, я молила его сказать, что Сет меня захочет. Должен захотеть. Как же иначе?
Но понимала, что никакая красота не скроет душевной муки. И Сет действительно это заметил. Перестал улыбаться.
— Как ты узнала? — спросил он.
Я уже взяла в руки пальто, но тут бросила его.
— А ты как думаешь? Она сказала. Насилу дождалась подходящего момента.
Он вздохнул, присел на диванный подлокотник.
— И что? Будешь молчать? — спросила я.
— Мне жаль. Господи... очень жаль. Я не хотел, чтобы ты узнала об этом так.
— Собирался сам рассказать?
— Да... конечно.
Голос его был таким родным, звучал так трогательно, что гнев мой, готовый обрушиться на его голову, слегка поостыл. Я заглянула в любимые янтарно-карие глаза.
— Она... сказала, что ты не пил. Но ты ведь выпил, правда? Поэтому все и случилось? — пролепетала я с интонациями десятилетней девочки.
И испугалась, что смотрю на него с такой же мольбой, как Ясмин — на Джерома. Лицо его ничего не выражало.
— Нет, Фетида. Я не пил. Совсем.
Я села в кресло напротив.
— Тогда... как же это вышло?
Некоторое время он боролся с собой. Хотелось открыться. Но страшно было причинить мне боль.
— Я чувствовал себя ужасно в тот вечер. Думал уже на самом деле позвонить этому... как его... Нифону. Решился... ради нас с тобой. Но только собрался, как встретил Мэдди. Я был... не в себе, наверное. Плохо соображал. Потерял разум. Она попросила пойти с ней в бар, и я согласился, прежде чем понял, что делаю.
Он взлохматил волосы. В глазах появились растерянность и печаль.
— И с ней... оказалось так спокойно. Легко. Приятно. После того что произошло у нас с тобой, я был... э-э-э...
— Распален? На взводе? Женщину хотел?
Он поморщился.
— Вроде того. Но... нет, не знаю. Хотел чего-то большего.
Разговор наш вдруг прокрутился у меня в голове в обратную сторону.
— Ты собирался позвонить Нифону?
— Да. До этого он сам мне звонил. Сказал, что готов в любой момент заключить сделку. Тогда это казалось безумием... но после нашей ссоры... Я подумал, что, может быть, и стоит это сделать — ради того, чтобы жить той жизнью, какой хочется... и чтобы ты не беспокоилась больше обо мне.