Сны света. Глубинная дневная практика осознанных сновидений
Шрифт:
Буддизм подчёркивает важность правильного воззрения – первого фактора Восьмеричного благородного пути [4] . Тот факт, что воззрение – это первый из восьми факторов, указывает на его важность. Без правильного воззрения сложно понять, куда мы идём, не говоря уже о том, как туда добраться. В традиционном контексте правильным воззрением называется философия, система взглядов или школа мысли – например, когда мы спрашиваем: «Каково ваше воззрение в этом отношении?». Однако правильное воззрение также имеет более прямой, более буквальный смысл (феноменологический, а не фигуральный). Здесь воззрением называется непосредственное изменение того, как вы видите явления. В своём путешествии мы задействуем оба типа воззрения: сначала мы выстроим философское воззрение (воззрение пустотности), а оно в конце концов изменит ваше видение [5] .
4
Сам
5
Тема правильного воззрения распространена в буддизме, где часто говорится о прозрении, прямом восприятии, пути видения, просветлении, божественных глазах, высшем видении, чистом восприятии и т. п. В то же время есть множество упоминаний ложных воззрений, загрязнённого восприятия, слепоты, темноты, ослабленного зрения и т. д. В «Сутре совершенства мудрости в двадцати пяти тысячах строк» описаны пять наборов глаз, позволяющих видеть: 1) глазами плоти называется сверхъестественное зрение, когда очищенный физический глаз может видеть очень далеко; 2) божественные глаза позволяют вам видеть последствия кармы; 3) глаза прозрения – это прозрение бодхисаттвы в пустотность; 4) глаза Дхармы связаны с сострадательным действием: они позволяют бодхисаттве видеть, как лучше помочь другим; 5) глаза Будды – это окончательная реализация будды.
Для того, кто реализовал эти мудрые практики, формы по-прежнему проявляются, однако теперь они воспринимаются в свете осознанности. То, каково это восприятие на самом деле и как видят явления просветлённые существа, – тема, к которой мы будем возвращаться на протяжении всей книги.
Распространённый миф гласит, что гений – это тот, кто «всё знает», человек с огромными резервуарами знаний. Хотя некоторые гении действительно обладают такой способностью, настоящий гений – это, скорее, тот, кто «всё видит», тот, кто может посмотреть на то же, что видят все остальные, но увидеть это уникальным образом. Пикассо и Эйнштейн, безусловно, принадлежали к этому племени. Духовные гении, которыми мы стремимся стать, видят всё. Однако в каком-то смысле они видят не больше, чем лежит на виду, – они видят меньше. Они видят, что всё менее плотно, менее материально, менее реально.
Есть ли что-то более трансформационное, чем изменение нашего видения вещей? Даже на повседневном уровне, употребляя меняющие сознание вещества, мы делаем это для того, чтобы изменить своё видение. На более возвышенном уровне освобождение в духовном смысле означает освобождение от предметов, от мира форм. Однако это не означает, что мы избавляемся от форм и улетаем в какие-то бестелесные небеса. Это означает, что мы освобождаемся от своих текущих отношений с формами.
Правильное воззрение означает полное воззрение – воззрение, включающее все состояния ума. Постижение, рождающееся из этого полного воззрения, прекрасно выразил индийский мастер Рамана Махарши:
Мудрец видит сон, но знает, что это сон, так же, как знает, что состояние бодрствования – это сон. Утвердившись в состоянии высшей реальности, мудрец беспристрастно свидетельствует остальные три состояния – бодрствование, сновидение и сон без сновидений – как наложенные на него картинки. Для мудреца все три состояния одинаково нереальны. Большинство людей не способны понять этого, поскольку для них стандартом реальности является состояние бодрствования, тогда как для мудреца стандарт – это сама реальность [6] .
6
Цит. по [Stephen Mitchell. The Second Book of the Tao. New York: Penguin, 2009. P. 140].
Ночные медитации и практика иллюзорной формы утверждают вас в состоянии высшей реальности,
Современный ум сложен, и на следующих страницах также предостаточно сложного материала. Однако практика иллюзорной формы проста. Вообще-то она настолько проста, что сложному уму может быть непросто в неё поверить. Весь представленный далее сложный материал направлен на то, чтобы удовлетворить современный ум и в конце концов склонить его к покорности. Всегда помните, что сама реальность проста. Сложны лишь заблуждения.
Итак, не позволяйте простоте следующих практик заставить вас усомниться в их глубине. Чем выше уровень практики, тем она проще. В конечном счёте сложность не может устоять перед простотой. Простак способен обезоружить софиста. Хорошо направленным простым ударом Давид повалил на землю Голиафа.
Практика иллюзорной формы имеет три аспекта: медитации на иллюзорном теле (прорыв сквозь формы), на иллюзорной речи (прорыв сквозь звуки) и на иллюзорном уме (прорыв сквозь мысли). «Иллюзорный» – это кодовое слово, означающее «пустой», так что практика иллюзорной формы в действительности является практикой пустотности.
В следующих главах мы разберём, что означает «пустой».
В обычной жизни мы вступаем в отношения с миром посредством тела, речи и ума и уплотняем свои переживания посредством мыслей, слов и действий. Практика иллюзорной формы работает с этими тремя вратами, чтобы растворить ощущение плотности мира [7] . Она развивает подобный лазеру взгляд, позволяющий нам видеть сквозь простые проявления вглубь реальности, прорываясь через формы, звуки и мысли, обычно удерживающие нас в ловушке мучений и неудовлетворённости жизнью в общепринятом смысле.
7
Практика иллюзорной формы – это духовная кислота, растворяющая реальность подобно своей биохимической тёзке, «кислоте», или ЛСД.
Медитация на иллюзорном теле – самая интуитивно понятная из этих трёх практик. В данной книге будет снова и снова повторяться простое упражнение, состоящее в том, чтобы напоминать себе видеть формы этого мира как подобные сновидению. Практика иллюзорного тела бросает вызов авторитету бодрствования в общепринятом смысле, наделяя бодрствование в течение дня новым смыслом. Медитация иллюзорного тела использует силу воображения для создания шаблона, соответствующего реальности: мир действительно является иллюзорным. Практика иллюзорного тела позволяет вам настроиться на эту истину.
Мы постоянно наполняем мир своими проекциями. В практике иллюзорного тела мы используем проективную способность ума, которая помогает нам увидеть всё так, как есть на самом деле. Мипам Ринпоче говорит: «Сначала увидь это своим умом, тогда ты увидишь это своими глазами». Гьятрул Ринпоче добавляет: «Тренируясь в том, чтобы видеть весь одушевлённый и неодушевлённый мир как лишённый собственного существования, вы не просто навязываете это видение миру. На самом деле эта практика выступает катализатором для обретения прозрения в природу реальности. Она начинается как процесс в воображении, но ведёт к прямому восприятию реальности» [8] . Вы перепрограммируете себя истиной.
8
[Gyatrul Rinpoche. Natural Liberation: Padmasambhava’s Teachings on the Six Bardos / trans. B. Alan Wallace. Boston: Wisdom Publications, 1998. P. 149].
К счастью, поскольку мир по своей природе иллюзорен, хорошая привычка видеть явления как иллюзорные вырабатывается быстрее, чем плохая привычка видеть явления как плотные. Именно поэтому, согласно утверждению буддизма, при наличии правильных методов мы можем достичь пробуждения за одну жизнь, даже если спали много эонов. Засыпать – это всегда дольше, чем просыпаться.
Идея иллюзорной речи может казаться менее очевидной. Однако, подобно физическим формам, слова, затвердевая, могут причинять нам боль. Они не такие плотные, как пули или бейсбольные биты, но правильно заряженное слово или фраза могут нанести мощнейший удар. Когда кто-то в первый раз говорит вам: «Я тебя люблю», это заставляет ваше сердце трепетать. Когда кто-то выкрикивает вам в лицо: «Да пошёл ты!» – это бьёт по вашему самолюбию. Слова не могут убивать в буквальном смысле (хотя шок от слов, сообщающих плохую новость, может вызвать сердечный приступ), однако они могут подтолкнуть нас к убийству. «Война слов» может разжечь настоящую войну.