Сны в ожидании зла
Шрифт:
Не всегда вовремя возникают правильные идеи и догадки. Ослепленные своим желанием досадить Александровскому Вероника и Алиса игнорировали многие очевидные вещи. На самом деле Алиса вообще сказала, что больше ей вся эта чепуха, связанная с Максом не интересна. Алиса заявила, что у неё и без Александровского полным полно собственных проблем. И Ника теперь старалась об этом с ней не заговаривать. Снежный март снова изменил картину происходящего. Возникло ощущение, что история повторяется. Нике казалось, что происходило снова тоже, что и той холодной весной десять лет назад, только немного изменился состав исполнителей главных ролей. Да, история и правда повторялась. Совершенно неожиданно Вероника поняла, что вероятно она общалась в Сети вовсе не с Александровским, а с его новой пассией — Викой. Догадка озарила тёмные стороны происходящего. Получалось так, что Александровский вообще е й очень редко отвечал. Чаще всего отвечала Вика, причем она отвечала и Веронике, и Алисе. «Бред! — фыркнула Вероника. — Это какой-то бред! Я как полная дурра была уверена, что пишу Максу, а получалось, что со мной переписывается его женщина! И самое неприятное, что так было достаточно давно. И так получалось, что и Алиса тоже чаще общалась с Викой. Бред!» Вероника ещё несколько раз произнесла слово «бред» с различными интонациями, но легче от этого не становилось. Фадеева несколько раз перечитала историю переписки. Некоторых сообщений явно не доставало. Вот их, видимо, Макс писал сам, а потом, чтобы не компрометировать себя, удалял. Вероника в чётвертый раз перечитала переписку с Максом. Ничего кроме «О, чёрт!» в голову не приходило. «Если это так, —
«Странник шёл очень давно без еды и сна. Его тело и душа, измученные жаждой, пустыней, жарой, бесконечностью поиска и безнадежностью, уже не просили ни о чём. Лёгкий лунный свет струился, превращая очертания призрачного почти разрушенного города в эфемерные тени. Белые камни, гладкие и холодные на ощупь, хранили историю веков. Когда-то здесь и, правда, был город, в который стекались искатели и истины, и приключений. Сюда приходили жаждущие любви, и томящиеся от ненависти. Теперь город был мёртв. Только камни хранили прошлое. Днём они спали, видя сны тысячелетней давности. Ночью, когда на небе появлялась Великая Мать, они вновь возвращались к жизни, наполняя дыханием струящийся в воздухе лунный свет. Призраки прошлого снова обретали силу. Горе путнику, оставшемуся ночевать посреди песка и камней. Его ожидал не отдых, а тяжёлые мучительные сны, разрушающие душу и убивающие тело. Странник знал это, но идти дальше сил у него не было. Странник брёл по теперь пустынным, а когда-то оживлённым, улицам. Он не боялся лунных историй, он искал их, желая всем сердцем проникнуть в древние тайны. Он шёл по улицам города-призрака и сам был похож на призрак. Он шёл, не думая, куда он идет и что ждёт его впереди. Куда он брёл? Какой была его цель? Или он тащился без всякой цели? А может быть, он просто бежал от прошлого, от себя, от любви, от ненависти? Или может быть, от жизни? Странник не задавал себе подобных вопросов. Он был человеком дела. Лишние слова ему были совершенно ни к чему. Впрочем, он не бежал от прошлого, но и не стремился к будущему. Он жил. Он шёл потому, что его жизнь — это лишь длинный причудливый путь. Та, которая была рядом с ним когда-то, ушла. Странник не был стар, но был одинок. Когда наступившая ночь окутала тьмой всё вокруг, Странник устало опустился на холодные камни. Как только тело коснулось белого холодного ложа, он провалился в сон…»
Ника знала, что эта история о ком-то другом, не о Максе. Если он и стал прототипом для одного из персонажей «Правдивых историй», то история о Страннике была написана о другом человеке. И Веронике нравилась эта история. В тексте о Сумеречном городе она чувствовала дыхание жизни. Каждое слово возникало легко и естественно. Ника была влюблена в Странника, ей нравилась хранительница сновидений Анхана, а импульсивный демон, путешествующий между мирами, приводил её в полный восторг. Вероника чувствовала, что это было начало истории, которое наконец-то обретало жизнь и силу. «Да, — подумала Вероника, — это начало». Она видела когда-то намного больше и именно этим Вероника и привлекла Макса. Был ли он древним вампиром или нет, это было не важно. Он хорошо разбирался в людях, почти сразу видя их сущность, а вот с Никой всё было по-другому. Видимо, Вероника обладала удивительной способностью скрывать свою сущность. Она очень часто напоминала Максу хамелеона. Как-то Ольга сказала ей:
— У тебя какая-то странная нейтральная структура. Или ты можешь её скрывать?
В ответ Вероника лишь пожала плечами. Ольга продолжала:
— Ты можешь стать отличной ведьмой, а можешь стать и такой же как я или Макс.
— Ты предлагаешь мне стать вампиршей? — засмеялась Вероника. — Ольга, но это же просто безумие.
Подруга пожала плечами.
— Все мы немного безумны, — сказала Ольга.
Вероника тогда от души повеселилась, но некоторое время всё же раздумывала над словами Ольги. Не то, чтобы она принимала всерьёз слова подруги, но что-то в этих слова её привлекало. Ника чувствовала, что раньше она могла многое, а потом в ходе общения с Максом, она серьезно растеряла свои магические способности. Теперь ей казалось, что эти отношения чуть не уничтожили её потенциал и чуть было не разрушили её жизнь. Но всё это было в прошлом. Ника всё чаще анализировала прошлое. И всё больше убеждалась в том, что отношения с Максом были серьёзным шагом назад в её личном развитии. Спустя почти десять лет приходилось повторять пройденное, чтобы вернуть себе не только веру в себя, но и свои уникальные способности. И Фадеева чувствовала, что это ей удаётся.
Спустя некоторое время после этого разговора Вероника спросила Ольгу:
— А может быть, я выберу всё же твой путь? Я же могу стать вампиршей? А?
Однако оптимизма со стороны Котовой она почему-то не заметила. Взгляд Ольги пригвоздил её к стулу.
— Даже не думай, — отрезала подруга. — Не проси. Я не могу это сделать, во-первых я слишком молода, а, во-вторых, я никогда бы не пожелала тебе такой жизни, как моя.
Задать вопрос «почему?» Вероника не решилась.
Теперь снова и снова анализируя, вспоминая, сопоставляя, она почти знала ответ на вопрос «почему?».
А в это время Макс веселился от души. Так было забавно читать сообщения Ники. Вдвоём. Иногда Вика отвечала сама, иногда спрашивала Макса, что же ей написать в ответ на очередное эмоциональное сообщение Вероники. Это и правда было смешно. Но, Макс и Вика были счастливы. Это было то, что нужно. Макс иногда сожалел, что Оксану пришлось просто «разменять» как пешку в сложной партии. Но, она всё равно не годилась для того, чтобы прожить с ним целую тысячу простых человеческих жизней. Оксана была слабенькой ведьмочкой даже не способной на что-то серьёзное. Так, если только по мелочи. Макс знал, что из Оксаны никогда бы ничего не вышло стоящего. Вот поэтому и следовало её убрать из своей жизни. Так когда-то он поступил и с Марусей. Правда, на счёт Маруси у Вероники было свое мнение. Когда-то Фадеева приложила некоторые магические усилия, чтобы этот замечательный союз Макса и Маруси дал трещину, и судя по тому, что произошло между ними, это ей удалось.
В этот вечер Виктория была довольна. Макс приехал несколько раньше с работы и она надеялась на чудесный романтический вечер. Вика растянулась на кровати. Однако, Макс почему-то сел к компьютеру. Макс в этот вечер решил сам проверить почту. Первое, что он увидел это краткое и агрессивное сообщение от Вероники. Макс подумал, что она очень многому научилась. Он помнил, как они встретились прошлой весной. Она была тревожна и бессильна. Вероника боролась, не желая отвечать на его зов, и пыталась звать сама. Потом Вероника исчезла из его жизни, и появилась рыжая Алиса. И Макс забыл о Нике. И вот теперь, когда она с легкостью бросила ему сообщение полное яда, Макс ощутил странное беспокойство. Макс вчитывался в каждое слово, желая понять до конца написанное Никой. «Со своей стороны считаю условия договора, касающегося моего редактирования и продвижения „Книги сновидений смерти“ выполненными и цепочку действий закрытой», — написала ему Вероника. «Да, — задумался Макс, — кто-то видимо смог объяснить ей эти тонкости.
«Такое забудешь, — подумал Макс, — загадочный и крайне уродский денёк выдался. Да, Фадеева — молодец, ничего не скажешь. И кто-то же её научил этому? Я таким штукам её не учил. Или же она сама такая талантливая? Так как же я смог пропустить это?» Макс резко затолкал сигарету в пепельницу. Хлебнул холодного чая из стоящей на столе Викиной кружки. Макс потер лоб, незаметный маленький шрам, напоминавший о прошлом, рассекала чудовищная боль. Да, теперь Фадеева и правда стала другой. Она была совершенно, абсолютно иная, чем прежде. Сильная и знающая, что она делает. Смешно, но она по прежнему не имела никакой структуры. Макс видел лёгкую структуру слабой ведьмочки Оксаны. Простую и сильную человеческую структуру Виктории. Хаотичную и искрящуюся структуру Алисы, выдававшую природную неуправляемую силу. Он даже почти уловил структуру той сущности, той сумеречной твари, с которой столкнулся некоторое время назад. У них у всех была структура. А у Вероники структуры не было. Вернее была и кого-то напоминала, но он не мог ухватить кого именно. Не было больше ничего. Была Ника — простая, даже заурядная женщина, странным образом постигающая тонкости, известные лишь древним, да и то не всем. Она интуитивно (в чём Макс очень сомневался) находила решения, над которыми ломали голову Высшие из его семьи. А Вероника просто знала. Невероятно, но это было так. Боль усиливалась, сознание раскалывалось и исчезало, уступая место бессознательному. Макс хотел было закурить вторую сигарету, но передумал. Он вернулся в комнату. Снова сел к ноутбуку и ещё раз перечитал сообщение Вероники. Но, это ничего не изменило. Новых сообщений не было, и несколько разочарованный Макс выключил компьютер. Погасив свет, он на ощупь пробрался к кровати и улегся рядом с Викой. Почему-то хотелось спать. Виктория нежно прижалась к нему, но желания Макс не ощутил. Головная боль утихла. И тьма, рождающая сновидения подкралась чуть ближе. Правда, Макс последнее время почти не видел снов. А если это и происходило, то Макс с трудом находил туманную границу сновидения и слишком легко из него исчезал. Всё чаще и чаще невесомая дымка надежно скрывала от него чарующие миры сновидений. Смешно было думать, что обретение Любви (да, да, Любви с большой буквы) так резко могло изменить способности. Совершенно некстати вспомнилась и встреча с сумеречным зверем. Тогда Макс подумал точно так же, как и сейчас: «Так не бывает». Да, не бывает, не могло быть, но, было. Это древнее существо оказалось неподвластно силе Макса. Это было тоже смешно. Странный необузданный сгусток тьмы, послушной тенью следовал за Вероникой. Сумеречный зверь следовал за простой смертной женщиной. Ещё больше удивляло видимое сходство выражения их глаз. Макс с беспокойством подумал, что и сумеречная тварь тоже не имеет никакой структуры, как и Фадеева. Странно. Макс поморщился от вновь накатившей головной боли и дурноты. «Если бы я мог сейчас заняться любовью с Викой, всё было бы проще, — подумал Макс. — Я бы мог отвлечься, не нужно было бы думать, можно просто было бы следовать за чувствами. Но, почему-то именно сейчас и не могу». Да, теперь он всё чаще ловил себя на том, что снова мог испытывать простые человеческие чувства. Он действительно вновь мог чувствовать. Как ни странно, но сейчас он чувствовал себя живее всех живых. Впрочем, если бы не Вика она никогда не смог испытать эти удивительные и давно забытые чувства. Без Виктории он никогда бы не познал этих высот и глубин человеческих эмоций. Сердце столетия хранившее скорбное бесчувствие устремилось навстречу потоку жизни. Он проживал не мнимую пустую бесконечную и холодную бессмертную жизнь древнего вампира, а простую и яркую человеческую жизнь. Всё чаще и чаще он думал о том, что с Викторией было замечательно жить всегда. Вечный праздник любви! Но, сохранятся ли чувства после её трансформации? Макс вспомнил об Оксане. Она желала стать такой же как он. Можно даже считать, что она принудила его, заставил, потребовала… Макс терялся в словах, потому как не было подходящего слова, чтобы описать все те ухищрения, провокации и манипуляции, которыми Оксана пыталась получить от него билет в один конец. Да, это и правда так. Если бы когда-то Вероника осталась рядом, то может быть теперь она была бы такой же как и Виктория. Конечно, ей бы долго пришлось учиться контролировать себя и свои новые способности. Но, вероятно, это была бы вполне нормальная бессмертная. А вот с Сирицкой такого не получилось. Трансформация сделала и без того активную и агрессивно-наглую бабу (сейчас Макс не мог назвать её иначе) невыносимым чудовищем. «Как только она не разорвала нас всех на куски в тот вечер, когда мы праздновали Хеллоуин? — думал Макс. — И где она теперь? Если она решит воевать, то мало никому не покажется. А как всё мило начиналось». Макс вздохнул. Оксана была второй проблемой, после сумеречной твари, так напоминавшей своей структурой Веронику. «Может быть, мне попробовать ещё раз создать сновидение для Ники? — устало подумал Макс. — Думаю, что это мне ещё под силу. Тем более, что рядом Виктория, она сможет дать мне нужную силу». Макс, правда, ещё не знал, что больше не может создать подобную или подобного себе, так как и сам он уже давно не был тем, кого обычно называют вампирами.
В это же время Оксана жадно следила за опускавшейся на город ночью. Теперь, когда она добилась своего и обрела силу и бессмертие, она должна отомстить Максу. Да, теперь она знала, она теперь могла это сделать. Она нашла себе подобных, и они окружили её вниманием и заботой. Она обрела семью, а значит, поддержку и защиту. Александр и Павел были милыми и дружелюбными, правда Ольга иногда казалась отчужденной и агрессивной. Но, Оксана подумала, что молоденькая вампирша просто ревнует Павла. Да, всё было вполне нормально. Правда, Оксана знала ещё мало, но постепенно новые друзья ввели её в курс дела. Они завершали, начатое Максом. Теперь Оксана неплохо разбиралась в сложной иерархии древних семей. Она почти усвоила основные правила и запреты. Ей нравились странные ритуальные танцы и песни. Оксана обожала путешествия к далёким пирамидам, хранившим тайны. Она стремилась постичь многое, чтобы сделаться совершенной. И хотя она всё ещё желала отомстить Максу, это уже не было для неё главной целью. Она мечтала познать в совершенстве древнее искусство сновидений. И готова была ради этого на всё, что только от неё не потребовалось бы. Ей было сложно. Даже великие бессмертные редко владели искусством создания сновидений в совершенстве, а уж научить ему могли лишь немногие из них. Увы, но мёртвым бессмертным трудно взаимодействовать с миром живых, а уж с миром сновидений и тем более. Вампиры несколько проще. Они могут звать, говорят, многие могут любить и даже любимы. Мало кто может испытывать боль, но некоторых постигает такая кара. Совсем немногие проживают истинно человеческие жизни, наполненные эмоциями. Сновидения же — это путь избранных. И избирает их сама Тьма. Она выбирает по своим критериям, но объективно и беспристрастно. Тьма одаривает возможностью творить сновидения для живых неохотно, но с лёгкостью отбирает этот дар. Она обычно ищет тех, кто нейтрален или может быть нейтральным. Но таких мало. Нейтральность не означает бесчувствия, они лишь просит отпустить свою ненависть. Среди вампиров таких практически не попадается. Оксана смотрела в окно и шептала в ночь: «Научи меня. Я мечтаю об этом. Дай мне возможность управлять сновидениями. Я готова отречься от ненависти. Я готова пожертвовать сладостью мести».
Но Тьма безмолвствовала. Да, у Оксаны были способности, были знания, но, увы, пока она ещё слишком сильно желала мстить. В глубинах её ледяной души и мёртвого сердца кипела ненависть. Александр говорил ей, что месть — это блюдо, которое едят холодным. И Оксана верила ему, всеми силами стараясь сдержать себя. Если бы в её жизни ничего не изменилось, и Александр был обыкновенным мужчиной, то она послала бы его, куда подальше с его советами. И после этого она с удовольствием отомстила бы Максу. Но, Александр, ставший для неё покровителем, запретил что-либо предпринимать самостоятельно. Так в этот вечер, когда Оксана предложила поставить все точки в этой истории, он отказал. Александр просто сказал ей «нет». И всё. Она была настолько зла, что хлопнув дверью, ушла. На секунду вампиры, гостившие в этот вечер у Александра, замолчали, ожидая реакции хозяина дома. Александр улыбнулся и, обращаясь к гостям, сказал: