Сны в ожидании зла
Шрифт:
Вероника вспомнила свои общения, данные самой себе. Вспомнила так ярко, так отчётливо, что снова услышала тихий шелест волн, произносящих эти обещания вместе с ней. Она снова услышала голос волн, отвечающих на её просьбу. Сотни дорог, тысячи слов, и снова паутина снов… Как всё оказалось неожиданно и странно. Как всё оказалось непредсказуемо и неопределимо. И снова странные сны. Вероника опять просыпалась каждую ночь в привычное некогда время, но точно знала, что не видела снов. Как бы она не старалась, она не могла найти точку входа в сновидение. Искажённая реальность не позволяла ей вернуться на окраины сновидений. Вероника, казалось, потеряла ключи от двери, ведущей к тайникам снов. А к этому всему добавился ещё и литературный тупик, из которого ей так и не удавалось найти выход. Хотя нет, это больше походило на литературный лабиринт, а не на тупик. С тупиками обычно всё предельно ясно: дошёл до конца тупика — поверни обратно.
Фадеева почувствовала, что пора было уходить. Сидеть над пустыми чашками не было никакого смысла. В последнее время в их встречах все чаще не было никакого смысла. Алиса упустила свою цель и теперь не была заинтересована в общении с Фадеевой. Впрочем, может быть, все это были лишь фантазии Вероники. Она слишком стала в последнее время слишком чувствительна.
— Пора, — Вероника поднялась, собирая вещи в сумку.
— Хорошо, — согласилась Алиса, —
Они не торопясь покинули привычное и вероятно любимое место для творческих размышлений. Странно, но ощущение путаницы не оставляло Веронику и вечером, когда она, вооружившись пачкой чистых листов и ручкой, попыталась продолжить вторую часть книги. Но дальше называния главы «Смена ролей» почему-то дело не шло.
Смена ролей
«Макс задумчиво рассматривал результаты своей работы. Впечатляло, но не более того. Красиво, но не шедевр. Захватывает, но не берёт за душу, хотя, в целом очень даже достойно. Стена была почти ровной, и теперь уже можно было приниматься и за обои. Что ни говори, а работа мастера-отделочника это вам не херня какая-то. Это Искусство. Да, да, искусство с большой буквы. Творчество, конечно, творчеством, но, увы и ах, не всем платят нормальные деньги за музыку, а уж за писанину и подавно. И если за музыку Макс что-то получал, то его книга почему-то не нужна была пока никому. Было ли виной этому название, или недостаточный объём произведения, Александровский не знал. Но факт оставался фактом — его книгу издавать не хотели, да и на его письма ни одно издательство не ответило. Так вот, по этой самой причине уникальная творческая личность и звезда местной рок-сцены вынуждена была не только заниматься творчеством, но и как бы это не звучало банально, работать. А так как образования у Макса никакого, ну кроме школы, разумеется, не имелось, а руки были, он и стал специалистом по отделке и вот-вот должен был стать прорабом. Вот так Макс и творил на благо заказчика и своё благо тоже разнообразные интерьеры, по красивым идеям дизайнеров фирмы „Заделкин“. Впрочем, Макс и ремонт умудрялся всем представить как абсолютно творческое и исключительное проявление своей неземной гениальности. Вечером к нему должны были прийти в гости его друзья, с которыми его связывало так много, что они знали о нём всё, ну, или почти всё. Они тусовались так давно, что переделали и перепробовали вместе все, что только можно и нельзя. И сегодня они решили зажечь так, как никогда и никто не делал раньше, благо, что горючее уже было закуплено. Да, Макс помнил, что вроде бы как обещал Веронике встретиться с ней вечером, но к чему выполнять свои обещания? Совершенно ни к чему. Да и когда обещал? Обещал он это в далеком прошлом, да и не лично, а когда они переписывались в Сети. И что? Мало ли кто что вам там обещает. И вообще, где у вас гарантия, что вам отвечает именно тот человек, фамилия которого написана? Нет у вас такой гарантии, равно как и у вашего собеседника. Так вот, обещал-то он в далёком прошлом: в среду, так что в субботу планы могли и измениться. Теперь у него была новая жизнь, в которой нет места для Вероники. Просто нет…» Пока Макс размышлял чтобы такого предпринять этим вечером, Вероника пыталась продолжить вторую часть «Правдивых историй». Задуманная как продолжение «Книги Ники», «Книга Макса» оказалась сложной. И как бы Вероника не старалась, нужных слов почему-то не находилось. Как только Ника брала в Руки ручку и доставала свой блокнот, все мысли исчезали. Хотя до этого они активно крутились в её мозге. Эти хитрые мыслишки умело прятались, когда приходило время их записывать. Литературный лабиринт-тупик был замкнутым кругом.
Текст определенно не удавался, Вероника отложила ручку, откинулась на спинку стула и вздохнула. Не шла вторая книга. Не шла. Вероника уже начинала подумывать, что иначе и быть не может. Она же профессиональный психотерапевт, а не писатель. Так и вполне логично, что ничего написать не может. Но после подобных мыслей, тут же возникала другая: «Ведь Макс-то написал книгу, а он тоже не профессиональный писатель». Конечно, ей не следовало описывать реальность. Ни к чему. Надо было просто выдумать историю. «Не получается вторая книга и всё, — сказала Вероника вслух, обращаясь к себе, — надо было фантазировать, а не реальность описывать. Эх, наш общий друг слишком активен. Не успеваю я за ним, а описывать прошлое просто не вижу смысла. Кому нужен прошлогодний снег, когда зима уже пришла и нового уже полно». Когда она писала первую историю, то события разворачивались вслед за выдуманной историей. Теперь всё изменилось. События изменялись, а история, хромая, спотыкаясь, падая и задыхаясь от чудовищной гонки за реальностью, тащилась в хвосте событийной цепочки. Стремительно разматывающийся клубок связанных между собой линий жизней создавал уникальный лабиринт реальности, в котором Вероника и заблудилась. Снова и снова она задавала себе один и тот же вопрос: «Зачем я всё это пишу?» Иногда она спрашивала себя: «А есть ли смысл изменять и тем более читать вслух „Книгу сновидений смерти“? К чему вызывать к жизни прошлое? Зачем и кому нужны ходячие мертвецы?» В отличие от первого вопроса, на остальные у неё ответы были, пусть они не совсем её устраивали, но были.
Когда летом она заканчивала первую часть «Правдивых историй» — «Книгу Ники» Вероника чувствовала, что делает так, как это действительно необходимо. Вторая книга просто отказывалась раскрывать себя. Страницы блокнота молчали, прикосновение к ним не рождало ничего. Тишина и пустота. «Может быть, бросить всё это? — вздохнула Вероника. — Просто взять и забыть. Также как я забыла Макса. Хотя, чего уж там врать себе, что я забыла Макса. Я не забыла его вообще. И не получается у меня это никак. Я помню всё, причём так, будто это было только вчера. Так думаю и с книгой не получиться вот так всё бросить и забыть. Раз уж начала, то надо написать. Просто я не буду торопиться. Одна книга уже написана. История завершена. А новая история не нужна никому. Мы с Элис возомнили себя великими писательницами. А по сути, мы даже соавторами не стали. Надо же было придумать, что наша история может как-то влиять на реальность! А если она что-то и меняет, так это состояние нашего сознания. Ничего больше. Это всего лишь осенний бред умноженный на модную ныне тему про упырей всех видов и мастей. Да, в этих мыслях есть здравый смысл. Именно он самый что ни на есть здравый. А чем это ещё могло быть? Как всё это безумие началось? Да очень просто! Сначала Ольга, утверждавшая, что она вампирша, признала в Максе своего брата-упыря. Так, это полбеды. Затем Вероника и Алиса возомнили себя крутыми борцами за свет с тьмой и ловцами упырей. Модно, ничего не скажешь. И вот в качестве мишени был выбран Макс. Вот и всё. Всё очень логично. Мы с Алисой — сумасшедшие. А сны? Сновидения — это всего лишь сны». После таких оптимистичных размышлений Вероника попыталась вернуться ко второй части «Правдивых историй». Правда, ничего из этого не получалось. Написав два-три слова, Вероника решительно зачёркивала написанное. Она не могла писать историю этого человека. Она не хотела.
«Макс
Такое продолжение было ещё хуже. Веронике этот вариант нравился ещё меньше, чем предыдущий. Да и как можно писать книгу о реальном человеке и происходящих с ним событиях, когда у тебя нет вообще никакой информации. Первая книга творилась в реальности. Алиса активно моделировала события и была эпицентром происходящего, а Фадеевой оставалось лишь облекать в слова то, что происходило. Теперь приходилось фантазировать. Веронике хотелось изменить происходящее, но она была слаба, и история не получалась. «Книга Макса» не только не могла изменить реальность, она даже не вызывала желания дочитать её до конца. Смешно, но когда-то Фадеева мечтала, что Макс исчезнет из её жизни и никогда больше не вернётся. Никогда. Она рисовала в своём воображении чудесные картины, в которых он наконец-то находит для себя идеальную женщину и оставляет Веронику, в конце концов, в покое. И вот когда это произошло, она ощутила горечь разочарования. Писать больше было не о чем, история оборвалась. Роли сменились, и видимо вторую книгу «Правдивых историй» Макс писал сам. И на фоне этого всё громче раздавался голос когда-то начатой Никой и потом оставленной «Истории Сумеречного города». Только пока Вероника не планировала детально разрабатывать идею десятилетней давности. Эта сказка ждала своего часа. Она ждала, что Вероника очень скоро возьмёт свою тетрадь и запишет её полностью со всеми мельчайшими подробностями. Фадеева даже представить себе не могла, что именно «История Сумеречного города» принесёт ей признание и известность. Это ещё было в будущем, правда весьма недалёком.
Merry Helloween, или счастливого дня всех святых
— Давай, давай активнее, — Макс командовал, видимо, воображая себя крутым боссом. — Вика, шевелись, господин Зайцев, присоединяйтесь к девочкам. Видите же, что им нужна помощь.
Дружно и весело неугомонная в алкогольных и сексуальных развлечениях четвёрка суетилась около тыквы, специально припасённой для Дня всех святых. Подготовка к празднику была в самом разгаре. Оксана и Вика летали вокруг стола, уже заставленного всевозможными видами напитков и закусок, с ещё большим количеством тарелок, тарелочек, стаканчиков, рюмочек и бутылочек, содержимое которых должно было сделать праздник ещё более весёлым и запоминающимся. Праздник на четверых в варианте два на два — отличная идея. Но любая даже сама супер-пупер отличная идея рано или поздно приедается, а потому всем очень хотелось в этот Хэллоуин чего-то новенького, экстремального и необычного. Оксана суетилась около стола, Вика помогала ей раскладывать разнообразные вкусности и время от времени бросала в сторону Макса задумчиво-призывные взгляды. Алексей делал вид, что совершенно этого не замечает. А Макс по-прежнему сидел в машине, курил и иногда покрикивал, выдавая ценные, а главное очень умные, советы. Какой, однако, кайф, когда можно вот так спокойненько загрузить всё в тачку, причём новую, взять с собой друзей и подруг и поехать практически в любую точку, даже не обязательно обозначенную на карте.
— О, а это что такое? — поинтересовался Алексей, приближаясь слишком близко к Сирицкой.
— Это? Это обалденная закуска, — гордо улыбнулась Оксана. — Я сама делала по редкому рецепту, между прочим. Я узнала его, когда ездила в прошлом году в Испанию. Очень острая и просто сногсшибательная на вкус.
— Да? Дай-ка попробовать, — потянулся к тарелке Зайцев и попытался приобнять Оксану за талию.
— Эй, эй. Я всё вижу, — сказал Макс, туша окурок в пепельнице и вылезая из машины. — Ты там не сильно приставай к моей девушке, а то я могу и ревновать начать.
— Не беспокойся, она ему не интересна, — крикнула Вика. — У него есть уже женщина. И это я. И будь уверен, таких как я больше нет.
Макс машинально вытащил из пачки сигарету и закурил. Он прикрыл глаза. Макс ощутил тепло её тела, бархатистость кожи, приятный лёгкий запах чего-то сладкого и тёплого. Макс ощутил её горячее дыхание, почувствовал, как она прижалась к нему, легко скользнув руками по его телу. Порхающие ненавязчивые прикосновения возбуждали, порождая миллионы желаний. В считанные секунды разум создал фантастические видения, которые были бы достойны кисти Босха. Макс обладал Викой в самых немыслимых позах, в нереальных бесконечных волнах возбуждения тонул разум, захлёбывалось тело, ощущение реальности исчезло, голограмма объективного мира рассыпалась. Догоревшая до фильтра сигарета, обожгла пальцы. Макс забыл, что закурил, так ни разу и не затянувшись. Боль вернула всё на свои места. Девчонки что-то там варганят около стола, видимо, жратва будет знатная. Обе около стола. И Виктория, и Оксана, а Алексей им усердно помогает. Рядом с Максом не было никого. Вообще. «Бред какой-то», — сплюнул Макс, топча окурок в земле. «Бред? Кто это тебе такое сказал?» — осведомился противный голосок. Давненько Макс не слышал этот мерзкий тоненький голосок. Да, с весны, когда он создавал сновидение для Вероники, пытаясь заманить её в ловушку, а в итоге сам чудом уцелел. А всё этот противный голосок, вроде бы и его внутренний голос, но что-то в нём было и чужое. Пока Макс вспоминал, когда это он в последний раз слушал этого маленького поганца, этот самый засранец-поганец продолжал: «Никакой это не бред. Ты смотри, какая Вика суперская тётка, а? Она ведь круче, чем Оксана. Да, Оксана — красавица, умница, три образования, да ещё и в сексе мастерица, да и талантов других-разных у неё достаточно. Но, Вика круче! Намного. Баба что надо. Лёха? А при чём тут Лёха? Он тут совершенно ни при чём. Кто он тут? Да никто. А ты — царь и бог. Ты здесь босс. Что хочешь, то и творишь. Само то время сёння, праздник же! Да ещё какой — Хэллоуин. Ты, это, времени зря не трать. Бросай свою Ксанку, к чему тебе она нужна? Ну, молодая, моложе Вики, и что? Фигня. Умная? Пусть умная, и что из этого? Да и не такая уж она и умная. И вообще, смотри, как она на Зайцева-то пялиться, а? Каково? Она же на него почти что вешается при всех! А вот Вика… Зверь-баба. Пантера! А? Что думаешь? Соглашайся, не пожалеешь!»