Сны в Улье

Потоцкая Мария

– Он поглотил свет, - прошептал Олсон.

Я не знала, смотрел ли на нас Повелитель Руин или кто-то из Вопящего Роя. Олсон стал снова требовать силу, но я почти не различала слова. Жужжание становилось невыносимым. Я стала оборачиваться, ища подсказку, что делать. Я должна была исторгнуть его, иначе бы мое тело бы разлетелось на множество жужжащих пчел. Что-то щекотало мое горло, и я открыла рот, в надежде, что оно выйдет. Но ничего не произошло, деревья вокруг закружились, покрылись рябью, их листья сгнили и опали. Трава засохла, земля вздыбилась. Олсон же горел жизнью, я чувствовала, какое исходит тепло от него, видела, как нервно бьется его сердце, как циркулирует его кровь. Я поняла, что я должна была сделать. Я подошла к нему, земля под мной проваливалась, я чувствовала, что она хочет поглотить меня, но жужжание выталкивало меня наверх. Я подняла его голову за волосы и развернула к себе.

Он улыбался, он был счастлив, совсем не понимал паники охватившей меня. Когда я разжала ему рот, он не сопротивлялся. Змея оказалась у него во рту, я пыталась сделать так, чтобы она оказалась глубже, но хвост все равно торчал. Не то, но что же тогда я должна была сделать? Кусай. Олсон забился, змея тоже. Перед моими глазами промелькнул Дацин, прижимающий кого-то к стене в аэропорту. Ломайся. Шея под рукой Дациана хрустнула и голова повисла. Следующим кадром я увидела других Падальщиков в бою. Всех сразу и каждого по отдельности. Не бойтесь. Убивайте. Потом - руки Лиды в крови. Нет, это мои руки. Плач ребенка. Резкая боль в животе, и все прекратилось. Дрожь и жужжание прекратились. Я отдернула руку и отбросила змею, которая, кажется, уже была мертвой. Олсон схватился за горло и хватал ртом воздух. Его лицо покраснело, и я понимала, что если ничего не сделать, он умрет. Я схватилась за него и попробовала разрушить яд в его организме. Но этого было недостаточно, его глотка отекала. Нам срочно нужен был Творец или врач, или в крайнем случае человек не в панике. Я громко завизжала, надеясь, что хоть кто-то из дома меня услышит.

7 глава. Илья.

Улитки на глянцевых страницах научно-популярного журнала выглядели даже симпатично. Я силился вникнуть в суть статьи про рожденных ползать, но снова и снова читал первый абзац, в котором мне предлагалась представить себя на месте улитки. Я бы с радостью. У моллюсков, наверное, нет таких проблем, как у меня. У них есть раковина и слизь, поэтому их даже съесть хотят немногие. Не то чтобы бы у меня много проблем на самом деле, и вряд ли хотя бы одна из них могла закончиться моим съедением, разве что метафорически. Сейчас я даже ничего не делал, просто сидел в кабинете в ожидании приказов. Кнуд не взял меня с собой в аэропорт. Сказал, что такие бесполезные очкарики, как я, только мешаются под ногами в драках, так как теряют сознание от страха. На самом деле он не взял меня потому, что я был нужен Эйвару здесь. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Недавно пришло сообщение, что в рейде на аэропорты мы понесли большие потери. Сколько погибло наших неизвестно. Но среди тех немногих, оставшихся в офисе, говорили «лишь бы и Кнуд был среди них». Я пытался осудить их за такие слова, но если быть окончательно честным с самим собой, я сам не мог отделаться от этой мысли. Вообще, мне было довольно непонятно, почему удача была не на нашей стороне. Творцов из Строя должно было быть больше, мы должны быть подготовленнее, да и магии у нас должно было быть много, благодаря запасам гармонии. Будто у Падальщиков был неизвестно откуда взявшийся запас силы. Да плюс они хорошо сражаются при поддержке Творцов Сладострастия. До этого момента Эйвар все время держал связь и отдавал приказы сражающимся, сейчас же, после этого провала, он заперся у себя в кабинете и никого к себе не пускал. Это было страшно, создавалось ощущение, что все еще хуже, чем на самом деле. Вообще, война - страшная вещь. Я знал, что даже выигравшая сторона приобретёт гораздо меньше, чем потеряет. Я не хотел в ней участвовать, я привык работать на недопущение войн. Я считал, что всем было бы легче заключить мир. Простить Падальщиков за убийство наших Творцов, договориться со Сладострастием о совместных условиях работы. К моему мнению, конечно, не прислушались бы. И самое страшное, что возможно, вскоре я и сам не буду. Я все время думал о том, что Эйвар сотворил мне абсолютное доверие его словам. Как бы я мыслил сейчас без этого?

Я снова уткнулся в журнал. В тот самый момент, когда я все-таки смог увлечь себя статьей, читая о гермафродитизме улиток, зазвонил телефон. Я вздрогнул и выронил журнал. «Зайди», - сказал Эйвар в трубку и сбросил звонок. Его голос всегда оставался ровным, поэтому нельзя было сказать, чего ожидать. Унижений, наверное.

Когда я зашел в кабинет, Эйвар не сразу среагировал на мое появление. Он, со стеклянным взглядом, неподвижно сидел в своем кожаном кресле, барабаня пальцами по телефонной трубке, будто это пустой стакан.

– Скоро все закончится, - сказал он, не отрывая глаз от стола.

– Война?

Эйвар поднял на меня взгляд, посмотрев на меня как на идиота. Я не понимал, что я сказал не так, стало неловко.

Он осматривал меня несколько секунд, будто оценивая, не ошибся ли он, а потом кивнул мне сесть напротив него.

– Больше, чем война. Скоро этот мир перестанет существовать.

Я лишь на мгновение допустил мысль, что он пьян или просто преувеличивает. Но все всегда случалось так, как говорил Эйвар. Мир перестанет существовать!? Что!?

 - Ты не знаешь истинную причину нашей войны с Анойей. Дело не в том, что они убивали наших Творцов. Пятьсот лет назад Дациан продался в служение Подземным Богам. Тебе, как человеку, выросшему в Советской России, было бы сложно поверить в это, если бы ты уже не верил мне. Боги существуют, и они ужасны. Нам повезло, что живут они в Нижнем мире. Впрочем, вероятно мы, Творцы Неба, тоже когда-нибудь будут считаться Богами. Сейчас у меня нет ни времени, ни желания рассуждать об этом с тобой. Наш мир - лишь случайность, ошибка, сделанная Богами. Фатальность этой ошибки заключалось в том, что наш мир - закрытая система, в которую они сами не могут попасть. Дациан же дал им такую возможность. Вся магия Падальщиков - скрежет их когтей в наш мир. Мы давно находимся в постоянной опасности, что грань между нами порвется, и они поглотят наш мир. Дациан либо слишком глуп и не понимает это, либо обезумел окончательно и попал под влияние своей фанатичной суки.

Последнюю фразу он сказал с нажимом и замолчал на какое-то время. Было необычно слышать, чтобы Эйвар ругался. Эта деталь предала его ужасному рассказу еще большую чудовищность. Любая магия Падальщиков приближала конец света. Даже, учитывая то, что их было не больше сотни, они использовали магию каждый день! Вот в чем настоящий смысл магии разрушения -буквально разрушать наш мир.

– Юдит мне всегда казалось довольно умной. Даже, если бы она решила бороться против Строя, я бы предпринял максимально щадящие меры для упразднения конфликта. Я думаю, что она продалась, как и Дациан. Теперь и она подлежит уничтожению вместе со всеми, кто поддерживает ее.

Насколько я знал, все в Сладострастие были Творцами до сих пор. По крайней мере, когда я видел Таддеуша и Андрея, они могли творить. Легкое гложущее ощущение от этого осознания делало неприятными эти мысли. Наверное, она заключила не такой договор, как Дациан. Или что там происходит, когда связываешься с такими адскими существами, не знаю.

– Час назад в сражениях в аэропортах у Падальщиков открылась большая сила. Разом у всех. Конечно, можно было бы предположить, что они питаются разрушением от идущей драки. Но это не так. Кто-то наладил связь с Богами. Эта связь сильна. И если ее не разорвать, скоро все закончится.

Смысл ведения войны уже не казался таким чудовищным. Их действительно нужно было остановить. Причем срочно! Я не хотел умирать, но еще меньше я бы хотел, чтобы погиб весь мир! В нем не осталось людей, которые были бы мне по-настоящему близки, моя семья, мои друзья все давно умерли, я не добился большого признания в Строе, у меня не было своего дела или даже большого дома, но я все равно любил все, что меня окружает. Были вещи, от которых может и стоило избавиться, но, наверное, мир и прекрасен в своем несовершенстве. Даже если на этой войне я сам погибну, я бы хотел, чтобы все вокруг оставалось таким же, как сейчас.

– Ты отвлекаешься.

Я вздрогнул. Надеюсь, у меня стал слишком задумчивый вид, поэтому Эйвар так решил. Я поправил очки и кивнул, что слушаю его.

– Мы будем пытаться остановить падение мира в Бездну всеми способами. Но если не получится, единственный выход спастись - это Небо. Оно является нашим Творением за пределами этого мира. Богам туда не проникнуть без посторонней помощи. Небо еще не до конца завершено. Оно не будет совершенным. Но другого выхода нет. Количество мест ограничено. У тебя оно есть.

Я не мог поверить его словам. Эйвар разрешит мне спастись в случае апокалипсиса? Наверное, количество мест было ограничено, но не так сильно, иначе бы я там не оказался, пожалуй.

– То есть ты хочешь, чтобы я был на Небе вместе с тобой?

Эйвар оперся подбородком на руку и снова, наверное, подумал, что я идиот. Но сказал абсолютно невозмутимо:

– Да.

Мне хотелось сказать ему спасибо, спасибо за шанс на жизнь и за оказанную честь. Но я не мог подобрать нужные слова, чтобы это его не стало раздражать. И пока я переминался с ноги на ногу, я услышал, что кто-то идет сюда по коридору. Эйвар нажал кнопку у себя на столе, и дверь открылась. В кабинет вошел Кнуд. Вся его одежда была грязная от крови, он шатался, то ли от ранений, то ли от ража после боя. От него хотелось отойти, но я не сделал этого. Эйвар же убрал руки со стола и облокотился на спинку кресла, видимо почувствовав то же желание. В этот момент я отчетливо понял, что Кнуду на Небо ходу нет.