Сны в Улье

Потоцкая Мария

Если бы я не знала, что человеческая жизнь ничего не стоит перед ликом Короля, я сочувствовала бы каждому страдающему здесь. Я никому не желала смерти, но я принимала ее. Впрочем, был и человек, чьей смерти я хотела.

Эйвар не понимал, как я была зла, как был зол Дациан, и как моя злость подогревала его. На этот раз Дациан бы не проиграл и вернул бы нашу дочь. Возможно, Эйвар все-таки это понимал, раз его не было здесь. Трусость или он не хотел смотреть, как рушится его империя? Я обыскала все, мои глаза заглянули в каждую машину и яму на нашем поле боя, и нигде не было его следа. Единственной причиной, по которой я не плюнула на ритуал и не отправилась на поиски Лиды, было то, что с Эйваром она действительно была в безопасности. Со мной - нет.

Несмотря на то, что я чувствовала почти экстатическую связь с Ульем, я не могла с уверенностью сказать, что ритуал получится. Все-таки, он был первым за историю человечества. Если же выйдет так, что после его окончания и я, и Эйвар будем живы, я обязательно ему отомщу. Не найдется никого другого, кто смог бы это сделать также искусно, как я.

Я кружилась на крыше чьей-то белой машины. Вокруг меня витал разрушительный вихрь моей магии. Ни одна пуля не могла до меня долететь, распадаясь на атомы в метре от меня. Это не позволяло мне атаковать, но от меня этого и не требовалось. Я посмотрела на Дациана, он пытался совершенно не рационально совместить несколько действий одновременно. Он нападал на Строй, то там, то тут падали их Творцы, с вытекшими из глазниц глазами, разорванными грудными клетками и снятой кожей. Но в то же время он пытался защитить всех от атак Строя. А ведь ему еще разбираться с водой внизу. Неплохой ход совершил Строй, создав цунами. Но я была уверена, это успех временный, кто-нибудь скоро что-нибудь придумает им в ответ. Тем более, каждый раз, когда кто-то падал от точной пули, моя сила все увеличивалась, как, наверное, и у других Падальщиков. Я так хотела дать ей волю! Но я должна была ее сохранить.

В скором времени кто-то поджег Строй. Судя по мощи разгоревшегося пожара, это могла сделать Юдит. Но я слышала ликующие крики Хельги и Риммы, возможно, они просто радовались за ее успех. Какие же они были забавные и воинственные, как жаль, что они были Творцами, я бы с радостью их увидела среди Падальщиков. Строй горел, но продолжал стрелять. Когда они смогли, наконец, себя потушить, Дациан, разобрался с водой, сделав трещину в куполе, которым Строй накрыл наше поле боя. Утекающая вода распределила кровь равномерно.

Когда воды почти не осталось, я сбежала со своей машины. Вокруг места, где я стояла, остался круг из коррозированного металла. Я подбежала к Дациану и обняла его со спины. Он был весь горячий, сердце его бешено колотилось. На мои руки медленно стекали редкие капли крови с его половины лица, отмеченной Богами.

– Надеюсь, твои силы не на исходе, - прошептала я, - они нам еще понадобятся.

Я не видела его лица, но я знала, что сейчас он улыбается. Он провел в сторону кистью, и у трех ближайших Творцов Строя оторвало головы. Они осели, упав тут же, но голова одного из них покатилась вниз, как мячик, с возвышения Строя. Она остановилась почти у самых наших ног. Дациан не выдохся, еще далеко до этого. Что же, мой милый не в себе?

– Радость моя, ты знаешь, сколько погибло наших друзей? Я пробовал сосчитать и сбился.

– Их будет еще больше, ты же знаешь.

– Ты уверенна, что время пришло? Не отвечай, я сам это чувствую. Найди Олсона, пора начинать.

– Олсон сказал, что сам найдет нас, когда придет время.

– Оно пришло, милая. Мы начнем без него, если он не придет.

Дациан коротко поцеловал мне руку, и мы разошлись. Он ушел вперед, сражаться дальше, к сожалению, все еще попутно пытаясь спасать других. Так нелогично, но он вправе поступать, как желает. Я не собиралась искать Олсона, я знала, что сама скоро увижу его.

Олсон называл меня последней жрицей, невестой Кошмарного Короля. Когда-то давным-давно, когда я еще не обрела магию, я действительно была жрицей культа Короля Руина. Все женщины в моем роду ими были. Только они, в отличие от меня, ничего не сделали для Улья. Жрицы просто хранили знания, передавая их из поколения в поколение, раз в девяносто дней, отдавая нашему Королю мед и кровь. Я же привела частицу его в наш мир через себя и других

магов, постигших разрушение. Мы стали его глазами и когтями, а сегодня должны стать и его вратами. Я не знала, что случится, когда мы проведем ритуал. Я только знала, что должно было пролиться много крови магов, чтобы его начать. Также я не знала, погрузится ли наш мир в Улей или боги сами придут на землю. Может быть, через наши тела, если у них нет обличий. Или они раздерут нас, отправив остатки в Безмолвную Бездну. Я не знала, но это и не имело значения. В сохранившихся книгах культа ничего не было, и спросить ни у кого я не могла, я действительно была последней кровной настоящей жрицей. Лида тоже могла ей стать, но я не успела ее инициировать. Она сама могла бы мне что-нибудь рассказать. Знания иногда приходили к нам во снах. Именно из них я узнала, что мне нужны смерти именно магов, во сне я когда-то увидела и Дациана. Я встретила его на следующую ночь, и я не знала как, но совершенно точно помнила, что он даст мне силу Улья и сам станет ею. Дациан тогда ничего не понимал, но он чувствовал мою магию и мою страсть. После того, как он посвятил себя в служение Кошмарному Королю, я всю жизнь доказывала ему, что наша любовь стоит этого. Теперь и ему снова придется это сделать. Он должен был начать убивать, забыв все человеческое, что оставалось в нем.

Я шла между Падальщиками и Творцами, живыми и мертвыми, и ни одна пуля не могла меня тронуть. Я думала, никому не под силу сейчас причинить мне вред, разве что Эйвару, но он по-прежнему трусил появляться. Я ошибалась, я почувствовала, как что-то обхватило меня за талию и потянуло к себе. Чтобы это ни было, я могла попробовать это уничтожить. Но мне стало интересно, кто же еще смог пробить мою защиту.

Я оказалась лицом к лицу к Юдит.

– Ты разлучила меня и моих названных братьев, сломала жизнь Дациана, играя на его чувствах, а теперь думаешь...

– Не тебе мне говорить о чувствах, эмоционально депривированная дрянь!

Ее щупальце обвивало мое тело, сжимая грудь так, что я чувствовала, с какой легкостью она могла сломать мне ребра.

– А теперь думаешь, что можешь заставить нас убить друг друга? И тебе повезло, что по большому счету ты права насчет депривации моих эмоций, иначе бы я тут же переломила твой позвоночник.

Юдит я не учла. Я думала, она под действием моих чар, но она смогла выбраться. И теперь она была сильнее и мудрее меня. Единственное, что запас ее магии все еще был ограничен. И царапаюсь я больнее.

– Не время отходить в сторону. Ты сама согласилась разгромить Строй, так что не делай вид, что ты теперь не при чем! У нас с тобой общие цели.

– Никогда не понимала неуместные попытки продолжить ложь, когда она уже раскрыта. Я знаю про твоих богов, Адель. Останови бой, или я убью тебя прямо сейчас.

– Хорошо, хорошо! Я остановлю бой. Только вот как? Как я могу остановить бой?!

Я ждала момента, чтобы удачно напасть. Мне не хотелось лично убивать ее, я знала, что когда-то она была дорога Дациану. Возможно, Юдит думала нечто подобное насчет меня.

Я почувствовала, как она сжимает меня сильнее, и я попробовала разложить ее щупальце.

Она с силой ударила меня о землю, разодрав мне кожу, но я была хорошо готова к тому, чтобы что-то сломать. У Юдит не было сил. Если бы они оставались, она сотворила бы, прямо на месте, из щупалец лезвие и разрезала меня пополам. Она оттолкнула меня не из добрых побуждений, Юдит была способна меня убить. Как и я ее. Я поднялась с земли, кожа рук горела, но не в первый раз же. Юдит понимала, что я все знаю. Она стояла прямо, ее щупальца взмывали в воздух, готовые к нападению. Глупо оставаться гордой в такой ситуации. Если бы она попробовала сбежать, никто бы ее не осудил. Она бы могла смешаться с толпой, убить какого-нибудь Творца, забрав у него эликсир гармонии. В конце концов, могла бы попросить защиты у Дациана. Он готов был убить почти каждого здесь, исключая людей, которые для него что-то значили. Ради меня он бы закрыл глаза на их смерти от чужой руки.