Сны. Начало
Шрифт:
– Н-н-нет… Точнее – не помню. Вроде бы – нет, но это – неточно, - задумался Плехов.
– М-да… а вот вы сами не пытались освоить какие-либо практики гипноза? – уставился на него доктор.
– Я? Нет. А зачем это мне? – удивился Евгений.
– Ну, знаете ли… Способность воздействовать на людей привлекает многих. На девушек воздействовать в плане их большей покладистости, например…
Плехов фыркнул, сдержав смех:
– Нет, доктор. Предпочитаю, чтобы девушка проводила со мной время, находясь в трезвом
Доктор почему-то надулся:
– А вот зря вы так, молодой человек, веселитесь. Был некоторое время назад ряд случаев, м-да… когда один не лучший представитель медицины совершил ряд изнасилований молодых женщин. И доказать его вину и привлечь его к ответственности было очень нелегко, да. Тем более, что большинство потерпевших встали категорически на его сторону, отказываясь сотрудничать со следствием. Он им внушил, понимаете ли, что он превосходный любовник и что они искренне его любят. Даже после окончания воздействия… гораздо позже они продолжали помнить это. Ложная память, если понимаете, о чем я.
Плехов чертыхнулся про себя, вспомнив, что с мозговедами категорически не рекомендуется спорить и выводить их из себя хоть чем-либо. Он примирительно кивнул:
– Нам давали в универе курс психиатрии. Но, сами понимаете, даже не галопом по Европам.
Доктор махнул рукой снисходительно:
– Да знаю я, что вам там дают и как дают. Сам одно время читал лекции в Академии…
Тут он замолчал, покашлял и спросил:
– Ну-с… если вас ничего больше не интересует? Вам еще предстоит встреча с координатором программы, а я, с вашего позволения…
«Вел лекции в Академии… А в какой? Медицинской? Ну так он бы и сказал – вел лекции в медицинской академии. А вот вел лекции в Академии… Не ФСБ ли, случайно? Не МВД – это точно! Это учреждение – никакого отношения к МВД не имеет. Зачем это «ментам»? А вот «чекистам»? Ладно, живем дальше, ждем встречи с этим организатором. Или – координатором?».
После сытного и вкусного обеда, он успел поваляться в номере, потом, заскучав, сходить в спортзал, и только под вечер в двери его палаты негромко постучали. Вошел высокий, худощавый зрелый мужчина.
– Добрый день, Евгений Николаевич! Меня зовут Владимир Семенович, фамилия - Карпов, и я уполномочен провести с вами разговор…
– Добрый вечер тогда уж! Вы и есть тот самый координатор программы, который будет соблазнять меня непонятным и пугать неизвестным? – настроение Плехова от его непонятного статуса и неясного будущего изрядно подпортилось.
Мужчина негромко засмеялся:
– Ох уж мне эти коллеги! Координатор программы, надо же! Ладно, пусть так. Да, это я! Давайте знакомиться, разговор у нас будет небыстрый и, я думаю, непростой.
Плехов поневоле отметил – «Смех у него хороший,
Да и вообще, внешность Владимира Семеновича была располагающей. Ростом он был не ниже самого Плехова, то есть немногим больше ста восьмидесяти. Как уже было сказано – худощав, но без худобы. Плечи широкие. Открытое лицо с сеткой возрастных морщин, легкая улыбка на губах.
«На Ланового чем-то походит!».
Плехов кивнул на кресло напротив него:
– Присаживайтесь! Или нужно будет пройти за вами в кабинет?
– А у меня к вам другое предложение – на улице впервые за несколько дней распогодилось, солнышко пригревает. Так отчего же нам с вами не прогуляться? Сосновый бор, воздух – чудо как хорош. А после прошедших дождей и чист и прозрачен этот воздух, аки слеза младенца!
«Странно! Обычно со слезой младенца сравнивают водку, или, как вариант – самогон!».
Но прогуляться было бы не дурно, и Плехов, накинув поверх джемпера легкую куртку, спустился вслед на «Вергилием» к выходу из корпуса.
– Я так понимаю, у вас уже начало накапливаться раздражение по поводу непонимания происходящего, не так ли? – начал разговор оппонент.
Плехов кивнул:
– Не буду отрицать…
– Давайте так… Сначала я обозначу наш интерес, потом выслушаю вас. Ну а потом… потом мы с вами будем торговаться за вашу бессмертную душу!
Евгений поневоле поежился, ибо обстановка располагала – сосновый лес вокруг; заходящее уже солнце пробивалось неяркими брызгами сквозь иголки деревьев; от палой хвои ощутимо несло влагой. А еще они зашли в череду елок, сразу стало сумрачно и как-то – зябко. Покосившись на собеседника, Плехов вдруг подумал:
«Все-таки Воланда нужно было играть либо Лановому, либо – Янковскому, а не обрюзгшему Басилашвили!».
Владимир Семенович перехватил его взгляд и рассмеялся:
– Шучу! Шучу я, Евгений Николаевич! Хоть в наличие души я верю, но вот в ее бессмертие как-то… не очень. По крайней мере – не для всех душ полагается бессмертие, так было бы справедливо, не находите? Да и не уполномочен я скупать души. Зачем мне такие напасти, мне и своих проблем хватает за глаза! Ну да ладно… сгладили начало разговора шуткой, так же тоже не плохо, согласны?
Они миновали темный еловый куст. Негромко похрустывала мелкая щебенка дорожки под подошвами обуви.
– Вы человек хоть и молодой, но умом не обижены, а потому полагаю, что пытались самостоятельно разобраться, что с вами происходит. Ведь так?
Плехов кивнул молча.
– Книжки разные почитывали, в интернете бродили, да? Фрейд, Юнг, американцы разные, так ведь?
Евгений хмыкнул:
– Ну, Фрейда, полагаю, самого хорошенько обследовать не помешало бы. Наплел семь верст до небес. У самого, похоже, проблемы были, а он их на всех раскинул.