Сны

Лейдон Микаэль

Но ведь ты к этому готов? Готов, подтвердил он, засыпая, скорее бы – неизвестность пугает больше, чем ощущение уже свершившего факта. И тебя не волнует, что там, по другую сторону двери? Абсолютно, он равнодушно пожал плечами, я ведь не могу изменить еще не наступившее будущее – а какой смысл тогда волноваться? Вот когда оно наступит, тогда и посмотрим – в чем сила, брат. В деньгах? В правде? А может и в том, и в другом – и истина, как, впрочем, и всегда, окажется где-то рядом и посередине.

В двух искрящихся тяжелой и благородной чернотой

пистолетах ТТ.

________________________________________________

Он проснулся от резкого толчка, правильнее было сказать, от удара в плечо. Скосив глаза на виновницу внезапного пробуждения, он поморщился:

– Бить-то зачем?

Тут до него дошла вся нелогичность ситуации – стандартной конструкцией их судна была предусмотрена сквозная связь всех кают и помещений – как на подводной лодке. Однако помешанный на живучести корабля капитан Марьентес мириться с этим не стал.

В трюм с палубы можно было попасть тремя способами: первым – самым простым, через рубку, вторым – через фор-люк и третьим – через ахтерлюк¹⁸. Таким образом, корабль был поделен на три герметичные и изолированные друг от друга части – моторный отсек был одной из них, люк в грот-трюм¹⁹ был заварен наглухо. Надо сказать, что в следующем же рейсе это себя оправдало – во время шторма фор-люк был сорван и передний грузовой отсек был затоплен на треть – на общей устойчивости судна это почти не отразилось, зато основной груз удалось спасти.

– Ты как сюда попала?! – вопрос сам по себе был риторическим, попасть в моторный отсек можно было только через палубу и, судя по амплитуде клетки, через семь баллов Тихого океана.

– Чудом, – ответила она, убирая со лба мокрые волосы.

– На теплом месте не сидится? – он встал и протянул ей одеяло. – Или у тебя утренние процедуры? Как там, кстати?

– Ужасно, – она закуталась по самые глаза. – Я такого никогда не видела, все куда-то летит, кувыркается, грохочет, вода со всех сторон. Капитан думал, что к утру все успокоится, а на самом деле все только хуже становится.

– Который час?

– Почти семь.

– У тебя часы с собой?

Одеяло пришло в движение, и из его складок торжествующе появилась ее левая рука с часами на запястье.

– Это хорошо, – он сел на снятый вчера кожух генератора. – Когда я скажу «давай», засекаешь время, а когда «стоп» – говоришь, сколько прошло секунд. Поняла?

– Ага.

– Готова?

– Да.

Он замолчал, сосредоточенно уставившись куда-то в угол, ожидая только ему одному известного события. Шли секунды, и ничего не происходило – если не считать хаотичной качки. Ей даже показалось, что он задумался о чем-то совершенно постороннем, настолько отрешенным был у него вид.

– Давай!

Журналистка чуть было не пропустила команду – помогло то, что именно в этот

миг она бросила взгляд на циферблат. Секундная стрелка методично отщелкивала секунды, он смотрел, как девушка старательно повторяет каждую цифру, беззвучно шевеля губами, при этом сгибая, а затем последовательно разгибая пальцы на правой руке.

– Стоп!

– Двадцать две секунды.

Он кивнул головой, задумчиво уставившись на летучую мышь. Та начала проявлять первые признаки беспокойства – вяло попискивала время от времени, крепко вцепившись всеми четырьмя лапками в подстилку. Все ж-таки укачало, не менее вяло отметил он.

– Это плохо? – напряженно спросила она.

– У нас в стране была такая рок-группа – «Кино». Может, слышала?

– Нет.

– Ну, еще бы… Так вот, в 1986 году была написана песня «Фильмы»…

– При чем здесь…?

– «Ты смотришь мне в глаза, а я смотрю вперед,

Ты говоришь, что я похож на киноактера,

И ты меня зовешь, а я иду домой,

Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро», – процитировал он.

– Поясни, – внезапно охрипшим голосом попросила она.

– У меня есть знакомый серфер – это я к тому, что информацию я получил от него, а не через академические издания, – пояснил он. – Так вот, человек он отмороженный, как и другие представители древней профессии катания на доске по волнам, и, с целью найти волну побольше, постоянно мониторит Internet – есть какой-то сайт, который позволяет смотреть характеристики, фиксируемые автоматическими буями в океане. Все характеристики ему не нужны, он смотрит только интервал между волнами – по ней он определяет высоту волн.

– Это как?

– Это просто. Например, интервал между волнами в пятнадцать секунд соответствует пятиметровым волнам.

– Понятно… – протянула она. – А двадцать две секунды?

– Семь-восемь метров. Так что, если ты никогда раньше не видела шторма, то это он и есть. Обычный, стандартный девятибалльный шторм.

– А что ты подразумевал, когда цитировал песню? «Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро», – повторила она. – Что тебя напрягает?

– Скорость, – он попытался откинуться назад, но корабль качнуло навстречу, и он получил достаточно болезненный встречный удар бортом по спине. – Скорость, с которой четыре вечерних балла превратились в девять утренних.

– Какой цифры нам следует бояться?

– Я тебе так скажу, – поморщившись, он осторожно потянулся, опасливо покосившись назад. – В середине января пару-тройку лет назад один буй в Атлантике показал интервал между волнами в сорок секунд. Волны были за десять метров, доходили до пятнадцати – это одиннадцать баллов. Приятель мой тогда славно повеселился у побережья Португалии, чего нельзя сказать о других серферах, их тогда трое утонуло.

– И что теперь делать?

– Не знаю, – он искренне пожал плечами. – Молиться, наверное. Только, во-первых, это вряд ли поможет, а во-вторых, это без меня.