Со многими неизвестными. Угол белой стены
Шрифт:
Только подходя уже к управлению, Сергей почувствовал, как замерз. Окоченевшие пальцы еле повиновались ему, когда он вытаскивал удостоверение, чтобы предъявить постовому.
— Лобанов еще не ушел? — спросил он.
— Нет еще. У него товарищ. Из газеты.
— А-а…
Сергей бегом, чтобы согреться, поднялся по пустой полутемной лестнице. Уже в коридоре ноги стало сильно покалывать, как иголками. Было больно идти. «Надо у Сашки шерстяные носки попросить, — решил Сергей. — Так в два счета ноги отморозишь».
В кабинете
— А-а, распиваете тут, закусываете, — плотоядно потер руки Сергей.
— Кто на свидания бегает, а кто так, по-стариковски, чаи гоняет, — усмехнулся Лобанов, но тут же круглое лицо его стало серьезным. — Георгий интересные вещи рассказывает. — И, обращаясь к Урманскому, добавил: — Ты повтори ему. Повтори.
— Сначала чаю дайте, — сказал Сергей, придвигая стул. — Замерз, как цуцик.
Он только сейчас заметил, что Урманский необычайно встревожен, совсем не шутит, только дымит сигаретой и даже не притронулся к своему стакану с чаем.
— Я, Сергей Павлович, насчет Марины, — нервно сказал Урманский. — Очень она хорошая девушка. Я, слава богу, разбираюсь в людях.
— Да ну? — не удержался Лобанов.
— Да, хорошая! — с вызовом повторил Урманский. — Просто у нее какое-то горе. Я же чувствую. И мне…
— Мы твои переживания знаем, — снова прервал его Лобанов. — Ты факты излагай.
— Да, да. Факты. Так вот. Сегодня зашел я к Степану Григорьевичу. Вы как раз только ушли от него, — он посмотрел на Сергея. — Решил его спросить, может, что о Марине стало известно. В это время приходит ее подруга, Тамара…
«Выходит, не соврала», — подумал Сергей и спросил:
— Про меня она ничего у Степана Григорьевича не спрашивала?
Урманский задумался.
— Нет. По-моему, ничего не спрашивала. Хотя вела себя как-то странно. Это я сразу заметил.
— Ушли вы вместе?
— Да. А на улице она вдруг меня спрашивает: «У вас с Мариной роман, да?» Я возьми да и брякни: «Роман, говорю. Да еще какой». Она вздохнула и вдруг говорит: «Хотите, я записку ей передам?» Я прямо опешил, но говорю: «Еще бы! Конечно, хочу. А где она?» «Этого я вам сказать не могу. Марина просила никому не говорить». Ну, думаю, ладно…
В это время на столе зазвонил телефон. Лобанов нетерпеливо снял трубку. Минуту он внимательно вслушивался, потом, буркнув: «Ладно», бросил трубку на рычаг. Мельком взглянув на Сергея, он сказал:
— Упустили твою приятельницу, черт бы ее побрал. — И, обращаясь к Урманскому, прибавил: — Ну, ну. Так насчет записки…
Тот чуть помедлил, собираясь с мыслями, и продолжал:
— Я, значит, тут же, на улице, написал Марине записку. Идем дальше. Недалеко от рынка она говорит; «Больше меня не провожайте». «А ответ?» — спрашиваю. «Если, —
— Сыщиком, понимаешь, стал, — улыбнулся Лобанов.
Сергей молча слушал, обхватив руками горячий стакан и поминутно отхлебывая из него.
— Станешь тут, — сердито ответил Урманский, — если настоящие, сыщики ничего сделать не могут. Так вот. Зашла она на рынок и к какой-то галантерейной палатке подходит.
— К Семенову, — многозначительно заметил Лобанов.
— Ему она, значит, эту записку и передала, — заключил Урманский. — Так вот. Я прошу этим типом заняться. Он знает, где Марина.
— Да, Семеновым придется заняться, — с ударением произнес Сергей. — Причем завтра же.
…Но назавтра произошли события, которые опрокинули все его планы.
Рано утром Сергею позвонил в гостиницу дежурный по управлению и доложил:
— Товарищ подполковник, ограблена квартира. Семенова, сам он в тяжелом состоянии доставлен в больницу:
— Что с ним?!
— Из больницы сообщили: отравление. Снотворным.
Глава 7
ЕЩЕ ДВА ДНЯ, ПОСЛЕДНИЕ
Накануне Володя Жаткин долго ходил по Новому проспекту. В центре его поисков находился злополучный телефон-автомат на углу, возле булочной. В самой булочной никакой Тамары не оказалось. Девушка с таким именем там не работала ни продавцом, ни в бухгалтерии, нигде. И Володя пошел дальше.
Светлые, новые дома в семь, девять и даже одиннадцать, этажей тянулись вдоль прямого как стрела проспекта, отделенные от него широкой черной полосой деревьев и кустарников, сейчас заваленных снегом так, что от кустов осталась только короткая черная щетина, а пышные перепутанные ветви деревьев, казалось, росли прямо из высоких сугробов. Этот черно-белый вал прерывался только узкими траншеями в местах перехода, и сквозь них видны были проплывавшие по проспекту синие троллейбусы, красные автобусы и разноцветные легковые машины.
Володя сначала прошел вперед квартала два или три. На этом отрезке ему попались продуктовый магазин, мастерская по починке холодильников и фотоателье. Никакой Тамары там тоже не оказалось. Тогда Володя пошел в другую сторону от телефона-автомата. Там были телевизионные ателье, пошивочная мастерская, которая сразу же очень его заинтересовала, и парикмахерская, которая после мастерской снова возбудила у него угасшие было надежды. Но, увы, никакой Тамары там тоже не оказалось. Вернее, в парикмахерской он обнаружил одну Тамару, очень хорошенькую и бойкую. Володя было оживился и так увлеченно повел разговор, что вызвал даже краску смущения на лице девушки. Но уже через несколько минут интерес его решительно иссяк. Стало очевидно, что это совсем не та Тамара, которую он разыскивал.