Со многими неизвестными. Угол белой стены
Шрифт:
Когда Туляков подошел, Вальков добродушно сказал, улыбаясь одними морщинками вокруг глаз:
— Давай, друг, познакомимся. Вальков Алексей Макарович.
— Слыхал, — ответил Туляков и в свою очередь представился, пожимая протянутую руку:
— Володька.
Пожатие его было вялым, рука мокрой от пота.
Вальков кивнул знакомому водителю и отошел с Тучковым к дальней пустой скамье. Присев, закурили, и Вальков спросил:
— Давно здесь причалил?
— Третий год, — как-то
— А до этого во флоте службу нес, рыбачил?
— Ага. На Дальнем. База — Владик, а сам по кругу — Камчатка, Находка, Шикотан, — тем же тоном пояснил Туляков, сплевывая себе под ноги.
— Надоело?
— Кому что снится. Рубль там, конечно, длинный. Но качает. Опять же климат оказался неподходящим.
— А этот климат как, принимаешь?
— Тоже, скажу, не мед. Ташкент нравится. Ходовой город, гудящий. Я такой люблю. И о зиме думать не надо. Потом народ у нас — поискать.
— С Гусевым дружил, говорят?
— Кореш мой был. — Туляков поднял голову и пристально посмотрел на Валькова, глаза его вдруг стали злыми и недоверчивыми. Найдете гадов?
— Надо найти. Ты, кстати, не слыхал, кто-нибудь из ребят его в тот день на линии не встречал?
— Зачем кто-нибудь? Я встречал. Один раз даже покурить удалось.
— Это где же и когда?
— Да у рынка. Часов так в двенадцать.
— Говорили о чем-нибудь?
— Не молчали.
Туляков сидел согнувшись, опираясь локтями о колени, и хмуро смотрел себе под ноги, дымя сигаретой.
— Ну и что Гусев тебе говорил?
— Известно что. Все о… — Туляков неожиданно умолк и, подняв голову, снова пристально посмотрел на Валькова: — Только, это между нами, идет?
— Секреты хранить умеем, — серьезно ответил Вальков.
— Ладно. Теперь уж ладно, — вздохнул Туляков. — С покойника не спросишь. Одним словом, он к Галке решил вернуться, к жене…
— Почему же так?
— А! — Туляков зло махнул рукой и снова опустил голову, так что Валькову видна была только его рыжая макушка и ровная ниточка пробора.
— Что «а»? — спросил он.
— Дешевкой оказалась его краля, — глухо ответил Туляков. — Вот что. В другого втюрилась.
— Кто же она такая, знаешь?
— Нужно мне. У меня у самого таких навалом.
— Ну, хоть как зовут?
— Динка.
— Видел ее?
— Не. — Туляков с усмешкой поглядел снизу вверх на Валькова. — Только она к этому делу не причастна. Это точно.
Вальков стал расспрашивать его о других приятелях Гусева, но среди них не оказалось никого, кто мог бы иметь хоть самое отдаленное отношение к разыгравшейся трагедии. Всех их Туляков знал, по его словам, «как облупленных», все это были ребята из их шоферской братии, разбитные, нахальные, любившие выпить,
Но не ведомая никому из них Дина, в которую влюбился Гусев и которую не познакомил ни с одним из приятелей, указывала и на другой круг знакомых, которые были у Гусева. И пути к ним Вальков пока не видел.
— Чудную, конечно, он мне вещь брякнул, — задумчиво произнес вдруг Туляков. — Это я только сейчас, между прочим, допер.
Вальков насторожился.
— Я, говорит, — продолжал тем же тоном Туляков, — завяжу это дело, все завяжу. Так я сегодня и объявил. Чуете? «Все завяжу». А что, спрашивается, «все»? Ну, с девкой ясно. А что еще?
Он испытующе посмотрел на Валькова.
— М-да, — покачал головой тот. — Действительно. Что еще завязал?
А про себя добавил: «И кому объявил об этом?» Такое могло кончиться и убийством, если Гусев был замешан в серьезном преступлении. Но «все» могло относиться и к решению порвать с этой Диной, и ей же он мог «объявить» об этом. После чего никаких трагических последствий, произойти, очевидно, не могло. И тогда убийство — случайность. Последним пассажиром оказался бандит, уголовник. Решил ограбить шофера. А найдя наркотик, плюнул на двадцать рублей, лишь бы сбить со следа. Но откуда у Гусева мог оказаться наркотик?
Вопросы обступали Валькова со всех сторон, неразрешимые пока вопросы, сейчас только уводящие в сторону. А между тем этот Володька не все еще рассказал, кое-что он пропустил.
— Ты забыл рассказать, где еще видел в тот день Гусева, — напомнил Вальков.
— Еще? Было и еще. Часа за два до встречи у рынка я его в аэропорту видел. Он как раз какую-то женщину с пацаном сажал.
— Поговорить не пришлось?
— Не. Он сразу отъехал.
— А еще кто из ваших там в это время стоял?
— Из наших? — задумчиво переспросил Туляков. — Да мало ли. Кажись, Генка Волков стоял. Ага, он. Сразу следом за долькой уехал. Я еще подумал, здорово у него заднее левое виляет. Вот-вот отвалится. Чуть за ним не погнал.
Вальков легко запомнил новую фамилию, как, впрочем, и все, что рассказывал Туляков. Он давно уже отвык хвататься за карандаш, когда ему называли какие-то имена, сколько бы их ни было, или вообще сообщали что-то важное. Профессиональная память надолго отпечатывала все это у него в мозгу.