…Со многими неизвестными

Адамов Аркадий Григорьевич

Он уже имел время все это обдумать.

– Но третий. Кто третий? – вздохнул Сергей. – Если подложила Банкина. А она… постой, постой… – Он оживился. – Банкина, конечно, не хранила пистолет у себя. И тем более не носила по улицам. А в тот день ока зашла к Федоровым, потом на рынок к Семенову, потом к Звонкову, а от него сразу…

– Вот именно! – сразу угадал ход его мыслей Лобанов. – Она получила его от Звонкова. А тот, скорей всего, от Прохорова.

Итак, пистолет был подложен. Кто-то решил разделаться с Семеновым и свалить на него все подозрения, все улики. И этим «кто-то»

был, видимо, Прохоров. Причем орудием в его руках – только орудием – была Тамара Банкина. «Ну, погоди же, – подумал о ней Сергей. – Теперь я, с тобой поговорю иначе».

– Спасибо, Викентий Иванович, – сказал Лобанов и добавил, обращаясь к Сергею: – Надо идти к почерковедам. Оттуда уже звонили.

Они вышли в коридор. Но дверь напротив оказалась закрытой.

– Эх, – вздохнул Лобанов. – Ушли обедать. Придется пойти и нам. Кстати расскажешь, чего там Ибрагимов сообщил. Ты ему привет передать не догадался?

Спускаясь по лестнице, Сергей опять попытался вспомнить, что же такое мелькнуло у него в голове перед тем, как позвонил Ибрагимов. О чем он думал в тот момент? Кажется, о Нине, о ее судьбе, о том, что ее кто-то обманул, запугал… Нет, нет. Это он уже уходит в сторону. Да, он думал о Нине. Девятнадцатилетняя девочка. Как можно брать таких кассирш? Впрочем, честность не возрастное понятие. Да, но она наивна, доверчива, неопытна. Это все-таки проходит с возрастом… А, черт! Он опять ушел в сторону… Итак, он думал о Нине… и еще о тех, кто за ней ухаживал… и тогда… Ну конечно!.. Он подумал об Урманском! Как он волновался, передавая свой разговор с Ниной. И все время откашливался. Так, так. А тут еще письмо Алека. И этот адрес! Да! Надо еще раз поговорить с Георгием!..

Он вздохнул с таким облегчением, что шедший рядом Лобанов невольно покосился на него и спросил:

– Ты чего?

– Да так, – улыбнулся Сергей. – Вспомнил кое-что. Мучился, мучился и вспомнил. У тебя есть телефон Урманского?

– Есть.

Но после обеда они вместе с Жаткиным прежде всего направились в НТО. Володя просто сгорал от нетерпения.

– А я ручаюсь, что Семенов не мог написать сам себе письмо! – запальчиво говорил он, все время вырываясь вперед, пока они шли по коридору. – Ручаюсь! Она врет!..

– Ну, значит, Алек написал, – посмеиваясь, сказал Лобанов. – Кто же еще, по-твоему?

– У меня, Александр Матвеевич, есть на этот счет…

Но тут они подошли к лаборатории, и Володя рывком открыл дверь.

Старший эксперт-почерковед вынул из папки лист с заключением экспертизы и протянул его Лобанову.

– Прошу вас. Тут все написано, – сдержанно сказал он.

Экспертиза подтверждала, что почерк, которым было написано письмо к Семенову, ни по одному признаку не совпадает ни с почерком самого Семенова, ни с почерком, каким написано объяснение Алека Гамидова.

– Что и требовалось пока доказать, – сказал Лобанов, прочитав заключение, и посмотрел на Жаткина.

– Кстати, – заметил эксперт, – возьмите уж и второе наше заключение по этому делy.

– Это какое? – удивился Лобанов.

– На прошлой неделе нам передали. Сравнение почерков телеграммы, письма в Волгоград и бланка в гостинице. Помните?

– А-а. Помню,

помню. Ну давайте.

– Там, если не ошибаюсь, оказался один почерк? – спросил Сергей.

– Да. И видимо, Прохорова, – подтвердил Лобанов, укладывая лист с экспертизой в папку, где уже лежало первое заключение.

– Одну минуту, – Сергей остановил его руку. – Я вас попрошу, – обратился он к эксперту, – сравните этот почерк с письмом к Семенову. Прямо сейчас. Это не трудно?

– Попробую, – уклончиво ответил эксперт.

Это действительно оказалось нетрудно. Одного взгляда было достаточно, чтобы эксперт сказал:

– Разные. Совсем разные. Вам это надо оформить в виде официального заключения?

– Нет, нет. Не надо, – махнул рукой Сергей и весело посмотрел на Жаткина. – Понятно, Володя?

Тот недоуменно пожал плечами.

– Признаться, не очень.

– Ну так вот. К вечеру мне нужен образец почерка Звонкова. Теперь ясно?

– Вы полагаете…

– Не полагаю, а предполагаю. – И, обращаясь к Лобанову, нетерпеливо сказал: – А ты мне телефончик нашего друга дай.

…Урманский примчался немедленно, как только Сергей отыскал его по бесчисленным редакционным телефонам.

Еще на пороге он нетерпеливо спросил:

– Нашли?..

– Найдем, – ответил Сергей и сам удивился твердости, которая вдруг прозвучала в его голосе.

Урманский тяжело опустился на стул, стащил с головы шапку и небрежно вытер вспотевший лоб. Потом настороженно посмотрел на Сергея:

– Зачем же вы меня вызвали?

– А вот зачем… Надо кое-что еще раз вспомнить, – с нарочитой неторопливостью произнес Сергей. – Только на этот раз спокойно вспомнить, не торопясь и не откашливаясь, – улыбнулся он.

– Ну что ж, – вздохнул Урманский. – Давайте, если надо.

Он был так подавлен, что даже не откликнулся на шутку:

– Тогда закуривайте, сосредоточьтесь и перескажите мне снова, на этот раз слово в слово, весь разговор с… Мариной.

Сергей чуть было не назвал девушку ее настоящим именем, а сейчас этого делать было нельзя, сейчас ничем нельзя было отвлечь Урманского, даже мелочью какой-нибудь. А уж если он узнает, что Нина назвалась чужим именем…

Георгий между тем расстегнул пальто, удобнее уселся в кресле и, закурив, некоторое время молча и сосредоточенно следил, как тает в воздухе трепетное облачко дыма.

– Значит, так… – наконец произнес он. – Я сказал: «Слушаю». Она спросила: «Это Георгий?» Я закричал! «Да, да. Это я!» Вы понимаете, я сразу узнал ее голос. Да я бы ее голос…

– Понимаю. Дальше.

– Дальше… Я ее спросил: «Где вы?» Она мне ответила… Нет, она мне сказала: «Я получила вашу записку». А я ее снова спросил: «Где вы? Откуда звоните?» Вот тогда она мне и ответила: «Не знаю». Тихо так, еле слышно…

Урманский нервно затянулся сигаретой и на минуту умолк, забарабанив пальцами по краю стола. Сергей ждал.

– Ну вот, – снова заговорил Урманский. – Тогда я спросил: «То есть как не знаете?» Я просто опешил от ее слов. Я… я не знал, что подумать! – Голос его вдруг сорвался, и он нервно откашлялся. – Не могу я это вспоминать спокойно! Не могу! Что-то случилось с ней! Вы понимаете?..