…Со многими неизвестными
Шрифт:
– Ты, я вижу, за полгода патриотом тут стал, – улыбнулся Сергей.
– За пять месяцев, я извиняюсь.
– Вот именно. И даже невесту успел найти?
– Когда начальство прикажет быть героем… – Но тут, перебив самого себя, Лобанов вдруг деловито объявил: – Ну, вот и гостиница. Прошу.
Машина остановилась у ярко освещенного подъезда.
Очутившись на тротуаре, Лобанов удивленно поднял брови.
– Смотри-ка, – сказал он Храмову, указывая на зеленую «Волгу» невдалеке, – наша дежурная машина.
Румяное лицо его стало сосредоточенным.
– Узнай-ка. А мы с Сергеем Павловичем пока в номер поднимемся. Быстрее, Коля, быстрее. Что-то мне это не нравится.
Храмов кивнул и торопливо направился к подъезду.
Выйдя из машины и поблагодарив шофера, Сергей спросил:
– Что случилось?
– Пока неизвестно, – озабоченно ответил Лобанов. – Сейчас Храмов доложит. Пошли.
В большом и высоком вестибюле было людно. Около окошка администратора стояла шумная очередь.
Лобанов на минуту исчез за перегородкой, потом вышел, держа в руках синий бумажный квадратик. – Третий этаж. Пошли, – сказал он.
На лестнице Сергей спросил:
– Ну что?
– Администратор еще ничего толком не знает. Что-то случилось с женщиной. Вызвали скорую помощь. А оттуда уже, наверное, сообщили нам.
– Хм, – скептически покачал головой Сергей.
Номер оказался просторным и уютным.
Лобанов деловито все осмотрел и удовлетворенно сообщил:
– Порядок. Вон там ванна и туалет. А здесь, – он отдернул высокую штору, – спальня, так сказать.
У окна на маленьком, изящном письменном столе стоял телефон, под стеклом лежал список телефонных номеров. Около дивана стоял круглый стол, накрытый пестрой скатертью. Рядом с ним на стуле – небольшой чемоданчик. Указав на него, Сергей спросил:
– А это чей?
– Наш, – коротко ответил Лобанов. – Ну, давай разденемся. Жарко тут. – И первым снял пальто.
Через несколько минут в дверь постучали.
– Да, да! – крикнул Лобанов.
Вошел Храмов, плотно прикрыл за собой дверь. На длинном, сухом его лице ничего нельзя было прочесть.-
– Ну, Коля, что? – нетерпеливо спросил Лобанов.
– Разрешите доложить? – поглядел тот на Сергея.
– Давай, давай. И садись.
Храмов снял шапку и опустился на стул.
– Неприятность, Александр Матвеевич, – произнес он, обращаясь уже к Лобанову. – В двести шестнадцатом номере умерла женщина.
– То есть как умерла?!
– Отравление.
– Сама?
– В номере кто-то был.
– Зачем приехала?
– В листок записала: «По личным делам». Среди вещей найдено письмо. Короткое. Одна строчка: «Приезжай. Надо поговорить в последний раз».
Наступило молчание. Потом Сергей спросил:
– Не установили, чем отравлена?
Храмов помедлив, ответил:
– В том-то и дело, установили. Снотворное. Большая
– Что?!
Лобанов даже, привстал со своего места.
– Да, Александр Матвеевич.
– Когда наступила смерть? – быстро спросил Сергей. – Пока приблизительно хотя бы.
– Часа два назад.
«Вот оно, еще более опасное. Случилось, – подумал Сергей. – Не заставило себя ждать».
Он встал, привычно поправил под пиджаком кобуру пистолета и спросил Храмова:
– Группа еще работает?
– Так точно.
– Пойдемте туда.
Глава 2
В ОДНОМ ДОМЕ, ПОТОМ НА ВОКЗАЛЕ
Они встретились вечером, как и было условлено, на углу, недалеко от гостиницы, высокий, полнеющий человек лет пятидесяти, в просторном темном пальто с ярко-красным кашне и в пушистой пыжиковой шапке и тоже высокий, гибкий парень с черными усиками на смуглом, узком лице, в щеголеватой зеленой поролоновой куртке на «молнии» и ворсистой светлой кепке.
– Ну что, все в порядке, надеюсь? – весело спросил парень.
– У нас другого не бывает Пора запомнить.
– Тамарочка ждет нас…
– Знаю. А Василий?
– Тоже туда придет.
– Ну что же, – пожилой отдернул рукав пальто и посмотрел на часы. – Пора. Все надо продумать и рассчитать, Алек, чтобы на вокзале действовать… как часы. – Он усмехнулся и пощелкал пальцами по своим часам. – Операция предстоит сложная. Такой еще у нас не было.
– Лично мне других не надо, – беспечно возразил парень.
Они быстро шли по малолюдной, почти не освещенной улице!
– Не устал ты рисковать, Алек? – осторожно спросил пожилой, плотнее поправляя кашне под пальто: холодный ветер дул прямо в лицо.
– Я, знаете, с детства мечтал о таком, с юных лет, можно сказать.
– Уж так прямо и с детства, – опять усмехнулся пожилой. – Романтик ты, Алек. – И озабоченно добавил: – И запомни, пожалуйста: чтобы сейчас самая непринужденная, дружеская обстановка была. Тамара – человек настроения.
– Роскошная женщина!..
– Ну, ну, – сердито оборвал его пожилой. – Не забывайся. В нашем деле, Алек, главное, знаешь что? НОТ. Слыхал про такое?
– Это что еще за птица?
– Научная организация труда. Знать надо такие вещи.
Парень громко, со смаком расхохотался.
– Мой папа меня этому не учил.
– Ну, так я тебя научу.
Последние слова прозвучали жестко и властно. Разговор смолк.
Вскоре они снова вышли на оживленную улицу, недалеко от того места, где встретились. Парень то и дело искоса поглядывал на своего спутника, на его широкое, чуть оплывшее, невозмутимое лицо, на плотно сжатые, толстые губы. «Железный человек, – думал он. – Совсем не волнуется. А ведь еще такое дело впереди…»