Со мною в ад
Шрифт:
В глубине аллеи на площадке появился какой-то длинноволосый человек в белой рубашке и синих брюках из грубой ткани. Он прошел направо к церкви и исчез, не обратив на нас ни малейшего внимания — а может, и не заметил нас.
— Это он! — вновь с каким-то непонятным страхом прошептала Милка. — Дьякон… Позвать его?
— Нет, не стоит. — Я еще раз оглядел все вокруг. — Пойдем обратно!
Мы вышли через ту же калитку и направились к мостику.
— Значит, это все, что было здесь? Ничего больше вы не заметили?
— Нет,
— Вы приходили сюда всего один раз? И не встречались ни с кем дома?
— Нет… не встречались… — Милка удивленно поглядела на меня.
Мы спустились вниз, в город, прошли к центру, и здесь я попрощался со спутницей, которая так охотно помогла мне.
— Я очень благодарен вам, — сказал я, пожимая ее прохладную, чуть влажную ладонь. — Если нужно будет, я найду вас на работе или дома. Вы не собираетесь в ближайшее время в отпуск?
— Нет, не собираюсь, у меня в этом году отпуск в декабре, — с готовностью ответила девушка.
— Ну и прекрасно, и всего хорошего!
Я подождал, пока Милена села в трамвай, и повернул обратно. На этот раз я шел гораздо быстрее, поднялся наверх к ограде, обошел ее, перемахнул через мостик и через минуту был уже у калитки. Толкнул ее — что такое? Закрыта… Я еще раз нажал на грубо обструганные доски — не открывается. Чуть поодаль у ограды я заметил аккуратную кучку мелкого гравия, которым посыпают дорожки. Взобравшись на нее, я увидел дьякона, который стоял посреди аллеи и глядел прямо на меня — вероятно, услышал шум.
— Откройте! — потребовал я.
— Посторонним запрещено. Нельзя.
— Это не имеет значения. Откройте.
Видимо, что-то в моем тоне заставило его подчиниться. Он лениво двинулся к ограде. Я спрыгнул с гравия и подошел к калитке — она была открыта, а дьякон стоял в проеме и преграждал мне путь. Пришлось показывать удостоверение. Как всегда, подействовало.
Я прошел вперед, дьякон закрыл калитку на задвижку и последовал за мной.
— Сядем здесь, — предложил я, указывая на знакомую скамейку.
Он равнодушно опустился рядом.
— Как вас зовут?
— Дьякон Григорий.
— А светское имя?
— Грую Велев Парманов [10] .
— Вы опрыскиваете эти деревья паратионом, не так ли?
Дьякон медленно повернул голову, поглядел на меня без всякого интереса.
— Вчера тут один… спрашивал меня, я ему сказал…
— Что вы ему сказали?
— Что дал состав одной женщине… У нас осталось мало его, все равно не хватило бы на обработку, нам скоро должны еще привезти…
10
У болгар нет отчества, вместо него — второе имя (отца).
— Как фамилия этой женщины?
— Не
— А как она выглядит? Сколько ей лет? Хотя бы приблизительно…
— Около пятидесяти… или чуть больше… молодится… в белых брюках, на голове зеленый тюрбан…
— Она была одна?
— Одна.
— А не приходили ли с ней еще две женщины, помоложе?
— Они втроем приходили раньше, а потом она одна пришла… На другой день. Говорит, у нее тоже сад есть, она хочет свои деревья опрыскать, и я дал ей состав…
— Вы говорите, что видели ее впервые…
— А это так и есть. Я ни раньше, ни потом не видел ее… Ну, попросила она, почему же не дать?
Он сорвал какую-то травинку и стал жевать ее.
— Но ведь вы знаете, что такие препараты, как паратион, находятся под контролем. Значит, вы несете ответственность за него!
— Не знаю, никто нам об этом не говорил. И бай Кенчо давал…
— Кто это — бай Кенчо?
— На складе работает.
— А кому он давал?
— Отцу Николаю, в прошлом году…
— Ну, а если вы увидите эту женщину еще раз — узнаете ее?
Он помолчал, продолжая жевать стебелек.
— Кто его знает… Тут много народу ходит, запомнишь разве всех.
— Но не всем вы даете яд! К тому же она специально пришла второй раз, специально!
— Может, и узнаю, — нехотя согласился он.
— Вот что — давайте договоримся: завтра в четыре часа пополудни вы будете в Софии и явитесь в бюро пропусков в следственную часть управления внутренних дел на улицу Янчо Несторова, один, рядом с тюрьмой, понятно? Скажете, что вас вызвал майор Димитр Дамов, запомнили? Димитр Дамов. Надеюсь, нам не придется принимать более крутые меры, чтобы потребовать вашего приезда?
Он выплюнул изжеванный стебелек и безучастно пожал плечами. Несмотря на его равнодушный вид, я был уверен, что он завтра будет у нас.
Я посадил их в малом зале заседаний.
Четыре женщины, похожие друг на друга, приблизительно одного возраста, в обыкновенных будничных одеждах.
Потом я ввел в зал дьякона. Он был в своей «униформе» — длинной черной рясе, камилавке, с большим крестом на толстой цепи. Я поставил его против них, а сам отошел в сторону — пусть посмотрит повнимательнее.
В первый момент он быстро оглядел всех подряд, потом стал пристально рассматривать каждую. Лица женщин были хмуры и безучастны — их, видимо, нисколько не занимали обстоятельства, в которых они оказались.
На лице дьякона появилось выражение некой смущенной неуверенности. Он покачал головой и виновато поглядел на меня, будто прося прощения — и помощи.
Я подошел к женщинам.
— Спасибо. Можете выйти, и подождите, пожалуйста, в коридоре.
Женщины одна за другой потянулись к двери — как гусыни в стае.