Со всех лап
Шрифт:
– Да, Радочка, я подложила тебе свинью, да. А что, у меня этих «свиней» тоже много!
Рада так впечатлилась, что, пройдя бум, пыталась «примишениться» не только к пресловутому линолеуму, но и к табличке с номером снаряда.
Спустя несколько соревнований Рада четко усвоила, что «цель» бывает не только на тренировках. А потому я начала пробовать потихоньку убирать заветные квадратики через один, через два… Собака обрадовалась: «Фух, пронесло», – и стала вновь прыгать зоны – тоже через одну. Но у меня в запасе была еще одна «свинья»: в этом случае я стала снимать собаку с соревнований, останавливая ее полет под названием
С тех пор Рада не пропустила ни одной зоны, а проблема стала казаться такой странной и далекой! Вывод прост: в дрессировке нужно терпение, планомерный подход и способность логически мыслить.
– Ну, ты просто герой, – сказали мне как-то тетеньки-аджилитистки, когда мы пережидали дождь в сарайчике для снарядов на площадке. – С другого конца Москвы ехать на метро, чтобы потом снимать собаку, – это ведь какая сила воли нужна.
В тот день мы с Радой участвовали в очередном Гран-при. Во все классы записалось очень много народу, приехали спортсмены и из других городов. Рада была настроена по-боевому, беспрестанно выпрашивала у меня мячик и так и норовила под шумок перепрыгнуть лишний раз тренировочные барьеры.
На разминке мы вместе с тетей Леной походили по трассе и обсудили, как я буду вести себя в наиболее заковыристых местах. Осталось только все это воспроизвести – ведь одно дело понять головой, и совсем другое – телом, да еще и на скорости, когда рядом скачет бесноватая собачка.
И вот он, наш старт. Рада была готова воспламенить взглядом деревянные снаряды. По сигналу моей поднятой руки она рванула вперед. Несколько косо расположенных барьеров, требующих предельной концентрации и контроля за жестами и положением тела, вход в слалом, перестроение вне зоны видимости собаки, туннель, секунда на смену руки и приход в единственно нужную точку на трассе, вход на бум с контролем зоны, контроль сходной зоны, барьеры… Спустя полминуты единого порыва, в котором ты чувствуешь каждое движение собаки и вы действуете как единый организм, что уже само по себе – восхитительное ощущение, Рада преодолела последний барьер под всеобщие аплодисменты. Мы стали первыми, обыграв восемнадцать собак и обогнав по скорости даже бельгийских овчарок.
Чисто. Выполнены все зоны. Быстро. Слаженно. Это была наша с Радой общая огромная победа – может, не такая уж и большая в масштабах мирового спорта, но очень значимая именно для нашего тандема.
По пути домой Рада возомнила себя королевишной и схватила на радостях кусок какой-то дряни, который в лучшие времена был кошкой или еще кем-то из царства животных. Схватила – и смотрит на меня! Я гортанно взвыла, после чего сомнительное лакомство как-то само выпало из Радиной пасти, и собака, покрутив лапой у виска, потрусила за мной. Сегодня ей прощалось все.
Собака под партой
На излете мая подошли к концу наши кинологические курсы. Весь месяц мы в основном повторяли скучные нормативы различных видов дрессировки, но Радка, которую я брала с собой, скрасила эти занятия. Пока мы грызли гранит кинологической науки, она мирно спала под столом. А в перерыве мы с ней, конечно же, играли во фризби, иногда успевая пробежать и трассу-другую аджилити. Заодно наш тренер по фризби Сергей, мой
В день экзамена я углубилась в свои тетрадки, затем с чистой совестью поехала на площадку. Экзамен принимал Петр Владимирович и дяденька «Извинитепожалуйста», читавший нормативы. Я быстро нацарапала что-то на листочке и принялась дожидаться своей очереди.
– Ну-с, Ксения, расскажите мне о латентном научении, – сказал Петр Владимирович, скрупулезно прочитав содержимое моего билета.
Выслушав меня, он продолжил:
– А теперь второй вопрос: методы и способы дрессировки.
У меня в глазах блеснул адский огонек, я набрала побольше воздуха в легкие и вдохновенно начала рассказывать.
– Все, хорошо, вижу, что вы это отлично знаете. Я ставлю вам пятерку.
– Ой, да я же только начала! Ну, можно еще расскажу? Там столько всего интересного! – не на шутку забеспокоилась я.
Петр Владимирович с опаской посмотрел на меня, затем вздохнул и поправил очки:
– Ну… хорошо, продолжайте.
Я хрюкнула от удовольствия и с двойным вдохновением продолжила свое повествование. Никогда даже близко не походила на заучку, скорее наоборот, но тут мне действительно было что сказать.
– Просто замечательно. Ну, можете идти.
Я затравленно посмотрела на своего преподавателя. Он, в свою очередь, на меня – не менее затравленно.
– Пятерка у вас! Идите, погуляйте пока.
– А… я… там такой интересный момент… даже жалко упустить его из виду.
Петр Владимирович нервно хихикнул, затем мягко улыбнулся.
– Я вижу, что вы знаете.
– Да не в этом дело, – поникла я.
Петр Владимирович похлопал меня по плечу и поскорее объявил следующего экзаменуемого.
И я, и Серега, и Илья сдали экзамены на «отлично». Теперь нас ждал праздничный шашлык и новые свершения на кинологическом поприще.
Кот-диабетик, или Продай дом – вылечи киску!
Сквозь занавеску тускло просвечивала скрюченная фигурка нашего кота Макса. По возвращении домой с традиционного ночного моциона Макс с потухшим взглядом проследовал мимо мисочки, наполненной свежим мясом, на окно. Там он моментально ушел в себя, застыв на подоконнике, словно вопросительный знак.
Мы с мамой тихо отодвинули занавеску, но вместо обычных приветствий кот лишь вполоборота равнодушно поглядел в нашу сторону. Я провела рукой по его шерсти, которая топорщилась, как иголки дикобраза. Чуть приглаженная моей рукой, она сразу же взъерошилась вновь. Но и без этого косвенного признака повышенной температуры нос кота был таким горячим, словно готов вот-вот вспыхнуть маленьким огоньком.
Стоило только нам засобираться в ветклинику, как кот волшебным образом очнулся и молниеносно прошмыгнул на улицу. Это была не слишком хорошая идея: я никогда не слышала о способности соседского сырого подвала, полного всякого хлама, оказывать жаропонижающее и вообще какое бы то ни было целебное действие.