Собачье дело
Шрифт:
Вся наша жизнь вращается вокруг собак. Всё остальное делают машины.
Я уже упоминал, что основным предметом в школе была догология – наука о взаимодействии человека с собакой. Конечно, были и другие дисциплины, такие как чтение, арифметика и даже биология. Этот предмет мне лично нравился больше всего. Особенно благодаря важным, казавшимся тайными знаниям, вроде того, как и чем отличается строение собаки от строения человека. Но самое большое впечатление на меня произвело описание ужасных существ, которые называются Э-люди. Они обитают в строгой изоляции и отличаются от
Мысль о таинственных Э-людях ни с того ни сего пришла мне в голову как раз в ту секунду, когда мы с Рикки входили в Раздаточную. Не знаю, почему я о них снова подумал – вот уже в который раз. Внутри меня всё похолодело от страха, я чуть не вскрикнул. А один из доггеров даже спросил, почему я такой бледный. И это было очень необычно – то, что он вообще спросил меня об этом. Я, естественно, ничего не ответил – не хватало ещё! На работе в принципе не положено ни с кем общаться. Равно как и на улице, и вообще где бы то ни было в повседневной жизни. Так уж заведено. Общение – это удел маленьких людей. Ясли, школа – вот те места, где человек вволю, на всю оставшуюся жизнь насыщается общением, пока не станет зрелым и не поймёт, что это баловство.
Рабочее время пролетело незаметно. Наступил полдень, и оглушительный зуммер возвестил о начале обеденного перерыва. Я помыл руки и отправился за Рикки. Пока мы с ним добрались до Раздаточной, там, возле фидера, уже собралась внушительная очередь. У кого-то из доггеров возникла проблема: видимо, он провинился, и фидер отказывался выдавать ему обед, громогласно извещая о наложенном штрафе.
«Не хотел бы я оказаться на его месте», – подумал я, когда беднягу оттеснили изголодавшиеся доггеры, а их собаки чуть не разорвали его пса.
Добравшись наконец до заветной «кормушки», я приложил большой палец к сканеру. Честно говоря, в глубине души сильно волновался: вдруг фидер и мне откажет? Что, если всплывёт та история с проникновением в запретную зону?
Но ничего такого, по счастью, не произошло. Фидер вывел на экран мои персональные данные и данные Рикки, а затем, произнеся холодным металлическим голосом «возьмите ваш паёк», выплюнул из своего чрева упакованный в бумагу с зелёной полосой гранд-бургер. Рикки возбуждённо завилял хвостом, и мы поспешили на улицу.
Добравшись до сквера, мы с трудом нашли свободную скамейку. Обеденный перерыв был в самом разгаре, и почти все места были заняты.
Я развернул «собачий» свёрток и извлёк из него одноразовую миску с вкусно пахнущей жидкой субстанцией. Поставив миску на специально предназначенную для этого площадку, я принялся разворачивать свой гранд-бургер, стараясь не замечать завистливые взгляды соседей – ведь мой обед отличался от обеда рядового доггера не только размерами, но и вкусом.
Кстати, кто-то из собак тоже вздумал позавидовать моему Рикки и попытался пристроиться у его миски. Но Рикки, сверкнув глазами,
Насытившись, я подошёл к фонтанчику и вдоволь напился прохладной воды. Страшно захотелось спать. Я поспешил вернуться на скамейку, пока моё место кто-нибудь не занял, и с наслаждением зажмурился. Слабость навалилась на всё тело… Мерзкий зуммер огласил округу как раз в тот момент, когда я уже практически погрузился в сон. Пятый зуммер. Естественно, я подскочил как ошпаренный и огляделся. Народ спешил на свои рабочие места. У моих ног сидел Рикки и вопросительно смотрел на меня.
– Ну, чего смотришь? Пойдём! – сказал я.
Рикки послушно засеменил за мной.
Привязав Рикки в паркинге, я вернулся к своим обычным делам. Накормил дюжину злобных ротвейлеров, охранявших секретный сектор «Энергобанка», потом каждого из них вывел на прогулку в специально оборудованный внутренний двор со свежестриженой зелёной травой и посаженными деревьями – на небольшой площади их было сорок восемь. Откуда я это знал? Когда каждый день по тридцать-сорок раз выводишь сюда на прогулку собак, волей-неволей ищешь себе какое-нибудь занятие, и однажды я посчитал деревья. Солнечный свет с трудом пробивался сюда сквозь густую листву, разбегаясь по траве весёлыми зайчиками, за которыми любили охотиться доберманы и ротвейлеры.
Один молодой доггер никак не мог справиться с двумя здоровыми псами, которых надо было искупать. Псы категорически отказывались лезть в мойку, грозно рычали на бедного доггера и даже чуть было не покусали его. Так что мне пришлось прийти ему на помощь. Благо, опыта у меня было предостаточно, к тому же собаки обычно слушались моего голоса. Вот и на этот раз я подошёл и вежливо попросил их войти в мойку. Псы немного поворчали, бросили взгляд на перепуганного отчаявшегося доггера и запрыгнули в мойку. Мне осталось щёлкнуть выключателем, и псов окутал туман мелких брызг. Я снисходительно посмотрел на молодого коллегу и вышел.
Шестой зуммер возвестил об окончании рабочего дня. Теперь в «Энергобанке», равно как и на других предприятиях города, до утра будут трудиться одни машины. Из живых на ночь там оставались лишь индустриальные собаки, для которых предприятие было не только местом работы, но и домом.
Я забежал в паркинг за Рикки, и мы поспешили в Раздаточную. Мне удалось в числе первых получить ужин, и мы с Рикки вновь отправились в сквер. Выбрав самую удобную скамью в углу, подальше от остальных, приготовились ужинать.
Я положил свой вечерний гранд-бургер на скамью и, привязав Рикки, развернул собачью упаковку в одноразовой миске. Но Рикки не торопился приниматься за трапезу, он приподнял мордочку и насторожил уши.
– Ешь давай! – сказал я ему.
В ответ Рикки ни с того ни с сего тихонько зарычал.
– Не будешь есть, я сейчас у тебя отберу и сам съем, – пригрозил я.
Видимо, угроза подействовала, потому что Рикки сразу смолк, нырнул пушистой мордочкой в миску и принялся громко чавкать, фыркая и облизываясь.