Собачье дело
Шрифт:
Я протянул руку и…
Свёртка с гранд-бургером на скамье не было. В первое мгновение я не понял, что случилось. Я повернул голову, посмотрел на скамью слева от себя, туда, куда только что положил свой паёк. Но свёртка не было. Я на всякий случай посмотрел справа от себя. Но и там свёртка не оказалось. Я немного растерялся. Не мог же я съесть свой ужин и даже не заметить этого! Во всяком случае, должна была остаться обёртка.
И тут я заметил его. Странного, явно выбивающегося из общей толпы человека. Вместо белой рубашки и чёрных брюк на
– Эй! – неуверенно крикнул я.
Незнакомец продолжал спокойно удаляться.
– Эй! Я тебе говорю! – завопил я, вскакивая со скамьи, и десятки людей и собак удивлённо оглянулись на меня.
Незнакомец, не оборачиваясь, пустился наутёк. Ничего подобного со мной раньше не случалось. Я бросился следом. Оказалось, он не такой уж хороший бегун. К тому же плащ был ему великоват и явно мешал. У самого выхода из сквера я настиг грабителя и схватил его. Но тот рванулся вперёд, оставив у меня в руках пояс, и, растолкав толпу стекающихся в сквер доггеров, бросился бежать вдоль по улице. Я машинально засунул пояс грабителя в карман и побежал за ним, но вовремя спохватился – Рикки остался в сквере, привязанный к скамье, а без собаки на улицу выходить нельзя.
Другие доггеры лишь посмотрели на странного беглеца, потом взглянули на меня и как ни в чём не бывало разошлись по скверу в поисках свободных мест для вечерней трапезы. Мне стало досадно, и я принялся изо всех сил ругаться. Не вслух, конечно, про себя. И как, спрашивается, мне теперь дожить до утра с пустым желудком? Нет, так не пойдёт. Я решил получить ужин заново. Не оставят же меня голодным! Отвязав Рикки, уже вылизавшего свою одноразовую миску до блеска, я выбросил мусор и отправился в Раздаточную.
Возле фидера никого не было. Я приложил палец к сканеру. Фидер ответил мерзким гудком, означавшим «отказ». На экране высветилась надпись: «Паёк получен».
– Я знаю, что получен! – возмутился я. – У меня его украли!
Я снова приложил палец к сканеру. Фидер противно загудел и выдал на экран ту же надпись. Я упорно не отнимал палец от сканера. Тогда фидер загудел в третий раз и громогласно объявил:
– Вы нарушаете порядок. Немедленно покиньте Раздаточную.
При этом сбоку приоткрылась дверь, и из неё показалась оскаленная пасть ротвейлера. Я отдёрнул палец и, стараясь не делать резких движений, боком выскользнул на улицу.
Некоторое время я стоял в растерянности. Рикки натягивал поводок, по привычке торопя домой. Я сунул руку в карман брюк и извлёк оттуда сорванный с грабителя пояс. До вечернего зуммера оставалось ещё немного времени, и я решил попытать счастье. Помня о природных собачьих инстинктах, я сунул пояс Рикки под нос и приказал:
– Ищи!
Рикки неуверенно понюхал пояс, потом взглянул на меня, снова понюхал и уселся на дорогу.
– Ну же! Ищи! – взмолился я.
Рикки поднялся, покрутил головой, словно определяя стороны света, и, низко опустив
Дома в том районе мегаполиса пустовали, никаких предприятий там тоже не было. Туда даже заходить никто не решался, а кто-то постоянно придумывал всякие жуткие истории про «опустевший город»: то про каких-то призраков, то про неведомых существ, похожих на людей и питающихся исключительно свежей человечиной. Я, конечно, во всё это не верил, но мне было немного страшно. Ко всему прочему уже смеркалось, а освещения в той части города почти не было.
Рикки на мгновение замер и вдруг резко повернул в тёмный переулок. Секунду я колебался, но всё же отправился за ним.
Переулок заканчивался тупиком, впереди чернело пустыми глазницами окон мрачное серое здание. Рикки подошёл к развороченному дверному проёму и принялся тявкать.
– Ты уверен? – спросил я и почувствовал, что голос мой дрожит.
Рикки отважно нырнул в дверной проем, поводок натянулся как струна. Ноги мои стали ватными, я пытался сделать хотя бы шаг и не мог. Рикки вернулся и вопросительно посмотрел на меня. Видимо, вид у меня был такой напуганный, что пёс решил меня приободрить.
– Р-р-р! – прорычал он и добавил: – Ать!
Я удивлённо уставился на Рикки.
Он снова зарычал и тявкнул:
– Р-р-р ать!
«Жрать». Видимо, страх сделал что-то с моим сознанием, потому что я совершенно отчётливо услышал это слово. И, надо же, сработало! Я вновь почувствовал приступ голода. Это придало мне решимости, и я уверенно шагнул навстречу неизвестности.
Мы пробрались между грудами строительного мусора к дверному проёму, за которым угадывалась лестница, спустились на два пролёта и очутились в подвале. Свет, падавший сзади, со стороны лестницы, ещё позволял различить то, что было под ногами, но дальше начиналась непроглядная тьма. Рикки не унимался. Пыхтя и сопя, он усердно тащил меня вперёд.
– Да куда тебя несёт! – воскликнул я в сердцах.
Рикки подбежал ко мне и глухо, словно шёпотом, тявкнул. И снова бросился в темноту, я медленно двинулся за ним. Постепенно глаза привыкли, и я даже стал различать трубы, тянущиеся вдоль стены. Шагов через пятнадцать мы наткнулись на квадратный металлический люк в полу. Рикки сел рядом с люком и глухо зарычал.
– Ну, что ты ещё придумал? – спросил я, осторожно ощупав люк ногой, а затем и рукой.
Рикки на мгновение смолк и вдруг громко тявкнул.
– По-моему, мы и так уже далеко зашли, – возразил я.
К тому же вот-вот прозвучит седьмой, вечерний, зуммер, и надо будет со всех ног бежать домой, чтобы успеть умыться и лечь в постель до восьмого, последнего, зуммера, не говоря уже о том, что на улице после этого появляться категорически запрещено. Я потянул за поводок. Но Рикки был неумолим и сидел как вкопанный. Я тоже не намерен был сдаваться и двинулся обратно к выходу, буквально волоча его за собой, благо пёс у меня маленький.