Собачий рай
Шрифт:
– Я не знаю… – похныкивал он. – Я очень старался, но не смог уснуть! Мне кажется, за книгами в шкафу кто-то сидит… А в трубах кто-то воет…
– Ложись! – подвела она его к дивану. – Закрой глаза и не придумывай глупости, они оскорбляют твой ум! – назидательно добавила она.
Жора, свернувшись калачиком, нехотя уложил голову на подушку.
В молочном свете луны, проникавшем сквозь щель в занавесках, этот бронзовый скуластый ребенок был похож уже не на маленького вампира, а на его наивную, беспечно рассчитывающую обхитрить злодея жертву.
– Полежи
– А дома ты как спал? Что, тоже было страшно?
– Нет. Я сплю в одной комнате с мамой.
– И сколько же у вас комнат в доме?
– В квартире, – уточнил Жора. – Одна…
Шесть лет назад Регина снимала безликий дом в поселке бизнес-класса.
Что ж… многое, вероятно, поменялось в жизни чертовки за годы ее материнства.
Самоварова, стараясь не прикасаться к чужому мальчику, неловко устроилась на краю узкого дивана. Как только она улеглась, Жора, облегченно выдохнув, повернулся лицом к стене.
– Ты закрыл глаза?
– Да! – слишком бодро для засыпающего отозвался он.
– Не ври, а то встану и уйду.
– Как ты можешь знать, что я вру? В темноте!
– Знать не могу, но умею чувствовать. Спи.
Разглядывая в лунном свете его крепенький, подбритый машинкой затылок, Самоварова вдруг только сейчас, в ночной передышке, осознала, что помешало ей сразу поступить «по уму и по закону».
Если бы не пара фраз, брошенных ею в сердцах несколько лет назад матери этого мальчика в стенах пустого и холодного загородного дома, его бы, возможно, не было на свете.
Не успела Самоварова допить на балконе первую вожделенную чашку кофе, за которой, под папироску, планировала обдумать дальнейшие планы на жизнь, как мобильный в кармане халата задергался звонком.
– В общем, ма… – радостно верещала Анька, – я тут вчера с Олегом посоветовалась, и мы решили на пару-тройку недель воспользоваться вашим предложением. Мы с Линой готовы поехать на дачу завтра. Надеюсь, ты хоть в первые дни побудешь с нами? Олег приедет в выходные. Да и ты могла бы остаться. Неужели это так сложно? Не смогу я там с ребенком без тебя. Нам обжиться надо. А после, если все ок, ты могла бы оттуда уезжать в город по своим делам.
– Доброе утро! – послышался за спиной звонкий и недовольный голосок. Жора в одних трусиках стоял в балконном проеме и тер ладонью глаза. – Опять куришь?
– Быстро иди умываться! – прикрыв ладонью мобильный, зашептала Самоварова.
– А ты?
– Что – я?
Мобильный, выскользнув из рук, шлепнулся на балконный половичок.
– А ты когда придешь?
– Скоро, – наклонившись и подхватив мобильный, тихо и раздраженно ответила Варвара Сергеевна.
– А что ты приготовишь на завтрак? Я могу тебе помочь, – и не думал уходить Жора.
– Ну-ка, – легким шлепком подстегнула она его, – найди в рюкзаке свою щетку и марш в ванную!
Поднося мобильный к уху, она молила о том, чтобы Анька не расслышала
– Мам, ты с кем это? – встревоженно спросила дочь. – Мне показалось или с тобой рядом ребенок?
– Не показалось… – затушив сигарету в пепельнице, Самоварова схватила чашку.
Кофе был снова остывший.
«Хуже холодного кофе может быть только теплая водка!» – прислушиваясь к напряженной тишине на другом конце связи, некстати вспомнила она одну из любимых присказок полковника Никитина.
– И… что это за ребенок?
– Сын моей знакомой.
– А что он делает у тебя в девять утра? – в голосе Аньки сквозила ревность.
– Ань, я тебе перезвоню! – и Самоварова нажала отбой.
Пока Жора с кислой миной ковырялся в тарелке с недожаренным омлетом, Варвара Сергеевна придумала осуществление сомнительного по всем пунктам, но все же хоть какого-то плана.
На дачу к доктору надо ехать всем вместе.
Другое дело, что Жору туда Валерий Павлович не приглашал, да и Анька – это отнюдь не сдержанный и мудрый (до определенного предела) доктор, она душу из нее вынет, чтобы все выяснить про чернявого подкидыша.
В городе оставаться не имело смысла.
Во-первых – причина, по которой дала деру Регина, скорее всего, была поганой.
А это значит, что в любой момент те, кому она перешла дорогу, могут добраться до ее ребенка, которого накануне видели с Самоваровой в кафе как минимум несколько свидетелей, а вдобавок зафиксировали камеры наблюдения.
Дача доктора в старом поселке, формально записанная на его дряхлого, проживающего где-то под Курском дядьку, давала хоть какой-то шанс на то, что там мальчишку (если до этого дойдет!) искать не будут.
– Что мы будем сегодня делать? – Неторопливо и тщательно, с небрежной элегантностью аристократа Жора промокнул рот бумажной салфеткой. – Тебе на работу сегодня надо?
– Сегодня не надо, – сухо отозвалась Варвара Сергеевна.
– Тогда пойдем в музей. Мама любит Русский музей, а мне больше нравится Эрмитаж. Там много комнат, я не все еще видел.
– Не комнат, а залов, – машинально поправила она. – Но в музей мы не пойдем. Мама сказала, когда выйдет на связь?
– Нет, – нахмурив бровки, опустил глаза мальчик. – Она позвонит тебе, как только сможет.
– А у тебя разве нет своего мобильного?
– Есть, отстойный, кнопочный, чтобы я не лазил в инет. Но мама велела оставить его дома.
«Плохо дело», – еще раз констатировала про себя Самоварова.
– Ты хотел помочь? Мне надо поговорить, а ты пока здесь приберись. Сложи посуду в раковину, ополосни ее от остатков пищи, а потом разложи в машинку, она за дверкой слева от раковины.
– Опять конфетциальный разговор?
– Конфиденциальный. Да. Личный.
На холодильнике лежал неиспользованный, подаренный кем-то доктору на 23 февраля ежедневник с логотипом «Новейшие технологии» и приколотой к нему дешевой пластмассовой ручкой.