Собачий Рай

Сербин Иван Владимирович

Клубы дыма валили из окна второго этажа здания ОВД. Стена покрылась черной бархатной бахромой. Полоскались на ветру обгоревшие занавески. Судя по всему, горело долго и сильно. Время от времени из окна вылетали искрящие тряпки и доносилась чья-то сочная, отборная ругань. Ворота оказались распахнуты настежь, но въезд во двор перегораживал доходяга «Москвич». Шторы в уцелевших кабинетах задернуты, нигде ни полоски света. Стена здания была сплошь покрыта серыми выщербинами — следами пуль. Стекла побиты. «Москвич»

был буквально изрешечен выстрелами.

— Твою мать… — пробормотал Волков. Никогда еще он не видел ничего подобного.

«Ока» осторожно поползла вперед, но стоило ей преодолеть какую-то невидимую границу, и над улицей тут же прокатился автоматный выстрел. Пуля клацнула по капоту, оставив в нем рваную дыру. В двигателе «Оки» что-то чихнуло, кашлянуло надрывно, и сквозь пробоину повалил белый пар.

— Выходи из машины! — донесся со стороны ОВД голос Паши Лукина. — Руки на крышу, чтобы я видел! Дернешься, изрешечу, как суку!

— Мужики! — заорал из окошка Волков. — Не стреляйте! Свои!

— Я те щас дам своих! Выходи из машины!!! — рявкнул Лукин. — Считаю до трех и сажу по крыше!

— Выходим! — рявкнул Волков в ответ. — Не стреляй только.

— Медленно! Чтобы я руки видел!

— Т-твою мать, — пробормотал Волков.

Он нажал ручку дверцы, распахнул ее ногой, высунул из салона руки. Ему вовсе не улыбалось, чтобы его пристрелили свои. Пусть даже из самых благих побуждений.

Кто хоть раз выбирался из машины, выставив руки из салона, старательно задирая их вверх и не имея возможности придержаться, знает, насколько это сложное занятие. Волков кряхтел и пытался судорожно удержать равновесие. Когда же он наконец ощутил твердую почву под ногами и повернулся лицом к зданию ОВД, занавеска дрогнула, и в ней показалось лицо Лукина.

— A-а, это ты, Андрюха…

* * *

Первым оказался наряд патрульно-постовой службы, вызванный через «ноль-два» на происшествие в супермаркете. Как сообщила рыдающим голосом Марина, одна из собак, собравшихся на стоянке, ворвалась в торговый зал и напала на покупателя.

Белые «Жигули» с синей полосой вдоль борта, аббревиатурой ППС на капоте и багажнике и синими проблесковыми маячками на крыше подъехали минут через десять после звонка. Ни у одного из прибывших не возникло сомнения в правдивости сообщения хотя бы потому, что парковка была залита кровью, неподалеку от входа лежало несколько растерзанных тел, а в близких посадках собралась огромная свора бродячих псов.

Кроме того, за стеклянными дверями супермаркета маячила фигура милиционера с автоматом. При появлении патрульной машины милиционер замахал рукой, мол, подъезжайте ближе к двери.

«Жигули» остановились в метре от двери. Выбравшиеся из салона патрульные успели нырнуть в предусмотрительно приоткрытую

двумя здоровяками — очевидно, посетителями — дверь.

— Здорово, мужики, — сказал невыразительно тот, что махал рукой. — Вы из какого ОВД? Что-то лица незнакомые, я смотрю.

Один из патрульных ответил. Тон у него был мрачноватым. Его обеспокоило увиденное на стоянке.

— Ну? Чего у вас тут? — поинтересовался второй, поглядывая сквозь стеклянную дверь в сторону парковки.

Псы уже начали подтягиваться к «Жигулям», принюхивались.

— Да псина, понимаешь, — ответил Дроздов. — Мы ее в подсобку загнали. Я бы и сам справился, да боюсь, если вырвется, порвет, на фиг.

— Погоди, я что-то не понял. Вы что, из-за одного пса звонили? — напрягся первый. — А ты на стоянку-то выходил сегодня, дружище?

Он повернулся и ткнул пальцем в сторону двери, за которой раскинулось поле боя.

— Да ладно, чего ты? — одернул второй. Нехорошо получалось, действительно. Коллега попросил о помощи, а они вместо этого принялись кидаться на него, как тот пес. — Где, ты сказал, собака-то, сержант?

Сержант кивнул в глубину зала.

— Пошли поглядим.

Дружной процессией они двинулись в торговый зал, прошли вдоль ряда касс. Первый патрульный поглядел на сидящих у холодильников людей.

— Слышь, — позвал он Дроздова. — А это кто?

— Посетители, — охотно пояснил тот. — Всю ночь здесь парились. Заперлись в овощном цехе, дуралеи, и вышли только под утро. Я группу вызвал и автобус. Должны подъехать.

— А на фиг тогда в «ноль-два» звонил? — все больше мрачнея, поинтересовался патрульный.

— Да это не я.

— А кто?

— Она вон. — Дроздов указал на Марину.

— А ты-то куда смотрел?

— Я в это время в подсобке воевал.

Они прошли мимо дверей, ведущих в недра магазина, миновали конфетный ряд, стеллажи с алкоголем. Впереди замаячил широкий стол, освещенный витринными лампами, и округлый низенький человечек в очках, восседавший в огромном кожаном кресле и с интересом наблюдавший за их приближением.

— Слышь, куда это мы идем? — озаботился второй. — Подсобки же вроде в другой стороне? — И тут же услышал за спиной щелчки взводимых курков.

— Ребята, автоматы сдайте, — предложил один из громил, стоящих за спиной. — И не дергайтесь, а то дырок понаделаем.

— Сержант?.. — непонимающе спросил второй патрульный.

Дроздов повернулся, поднимая автомат.

— Отдайте стволы, мужики. Да не дрейфьте. Разговор к вам есть.

Первый патрульный только головой покачал. На лице его застыло выражение: «Мне этот урод с самого начала не понравился».

— Давайте за мной, — скомандовал Дроздов, когда автоматы и запасные рожки перекочевали от патрульных к громилам.