Собачья работа
Шрифт:
— Меня? — пришлось схватиться за подоконник, чтобы не упасть. — Охранником?
— Телохранителем.
— Нет!
— Почему? — У него аж губы затряслись, как у ребенка. Не терплю слабых мужчин. Сейчас еще умолять начнет, канючить, давить на жалость… противно! — Я заплачу! Сколько вам надо? Двадцать? Или пятьдесят злотых? Я могу и больше дать, только соглашайтесь!
— Вы не понимаете, ваше сиятельство! Посмотрите на меня! Я же — женщина!
— И симпатичная! — запальчиво воскликнул он. Погорячился, наверное. Или нарочно соврал, думая, что все женщины одинаково падки на лесть.
— Я… калека! Инвалид на одной ноге! — Пришлось ущипнуть себя, чтобы не выругаться.
— И сражаетесь
Ого! Признаться, подобная сумма мне и во сне не снилась. Сотня полновесных золотых монет! Мое жалованье за десять лет! Желание послать этого типа подальше увяло перед звоном монет.
— Это ненадолго, — продолжал уговаривать меня князь Витолд. — Я найду того, кто желает моей смерти, и… тогда отпущу вас. То есть, конечно, я бы хотел, чтобы это вы его нашли. Я заплачу.
— По рукам, — сказала я. — Но двадцать злотых — вперед!
— Конечно! — Князь обрадовался так, словно не он мне, а я ему эти деньги подарила. — Вы получите их в замке, Дайна! Сегодня же! Генрих! — закричал во всю силу легких. — Генрих! Мы возвращаемся!
Седой ветеран заглянул в переднюю:
— Она согласилась?
— Да, — засиял князь, улыбаясь, как мальчишка.
Взгляд, которым одарил меня Генрих, не сулил ничего хорошего.
Двое сидели в креслах друг напротив друга. «Ястреб» и тот клиент, пригласивший его сюда. Второй гость, помоложе, стоял за спинкой кресла первого как оруженосец или слуга.
— Итак…
— Я подтверждаю заказ. Деньги…
— Получены. Остальное по завершении работы.
— Но никто ни о чем не должен подозревать!
— Нам тоже невыгодно, если заказ как-то свяжут с нашим орденом. Но должен предупредить, что в силу специфики своей работы мы имеем дело только с нечистью и нежитью…
— В окрестностях города бродит стая волкопсов. Они нападают на людей, причем по тому, как избирательно охотятся и как организуют свои нападения, чувствуется, что это не просто звери.
«Ястреб» медленно кивнул. Его внешность как нельзя лучше соответствовала его званию — четкие, словно резцом проведенные линии скул и подбородка, округлые светло-карие глаза с воспаленными веками, хищный тонкий нос, презрительно поджатые губы. Его младший спутник ничем не отличался от любого другого юноши не старше восемнадцати лет. Даже взгляд оставался безмятежно-задумчивым.
— Волкопсы, — медленно произнес «ястреб», словно проверяя слово на вкус. — Целая стая… Отлично!
— С начала весны было уже шесть нападений со смертельным исходом. Стая орудует практически в черте города — последняя жертва уцелела лишь потому, что люди из окон увидели, как волкопсы напали на подростка, и пришли мальчишке на помощь. А сколько народа эти твари сожрали в окрестностях — я не знаю.
— Но поблизости есть Орлиное Гнездо, — продолжил размышлять вслух наемный охотник. — Что, если…
— Ничем официально не доказано, что волкопсы — нежить. А на простых волков и одичавших псов у «орлов» часто не хватает времени и сил. Мы отправили им депешу с просьбой помочь разобраться с волками. С волками!
«Ястреб» кивнул. Несмотря на то что орден Ястреба изначально был дочерним для ордена Орла, их рыцари так часто оказывались по разные стороны баррикад, что иной раз было достаточно мелочи, чтобы вражда вспыхнула с новой силой. И, конечно, неудачи одного ордена служили источником радости для другого.
— Значит, мы можем приступать? — произнес он. — И сколько у нас времени?
— Чем скорее вы все сделаете, тем лучше.
Рыцарь кивнул еще раз и вскочил
Замок стоял, как это часто бывает, не в черте города, но сразу за городскими воротами, ближе к окраине. Лично мне такое было в диковинку — дом моего отца, хотя и просторный, и добротный, настоящая небольшая усадьба с прислугой, построили за городом, примерно в полуверсте от окраины. И получалось, что нам, детям, гораздо ближе и быстрее добежать в гости к приятелям из соседней деревушки, чем к брыльчанам. Тем более по летней поре. Я с детства привыкла к простору. И только на войне временами страдала от тесноты — особенно когда в палатку нас набивалось по тридцать-сорок человек. Война — это одно, а жизнь — это другое. Меня порадовало, что дома предместья не лепились к крепостной стене, а отстояли от нее примерно саженей на сто. Большая их часть выстроилась вдоль накатанной дороги, идущей от замковых ворот до городских. Продолжаясь уже в виде улицы, дальше дорога шла чуть ли не через весь город и заканчивалась на площади. У самых ворот был прорыт неглубокий ров, через который перекинули добротный мост — еще новый, выстроенный, наверное, после войны.
Во дворе нас встречало десятка три человек, челядь и придворные высыпали навстречу, спеша принять лошадей и помочь спешиться. Князя Витолда снимали с коня сам старый Генрих и дюжий конюх. Я некоторое время сидела в седле, ожидая, пока очередь дойдет до меня. Седло было боковым, для лучников. И, если слезть с него можно было, просто спрыгнув (и наверняка чего-нибудь себе сломав), то взбираться без посторонней помощи оказалось трудно. Генрих все бурчал что-то себе под нос и осуждающе качал головой, пока меня подсаживали два гайдука. Один из них вел моего коня за узду — научиться ездить верхом я так и не сподобилась. До войны отец не особо старался сделать из меня полноценного рыцаря, а потом воевать пришлось в пехоте, где не больно-то поскачешь. По пальцам можно пересчитать все случаи, когда мне приходилось ездить на лошади.
Пожилая хлопотливая дама, круглая, как свежая булочка, все всплескивала руками и вертелась вокруг графа Витолда, как наседка вокруг единственного цыпленка.
— Ну разве ж так можно, сударь мой! — восклицала она. — Ведь только-только с постели встали! Ведь еще нетвердо на ногах стоите! И нате вам! Куда поехали?
— Я нашел ее, нянюшка! — воскликнул мужчина, указав на все еще сидевшую на коне меня. — Госпожа Дайна Брыльская. Она будет меня охранять! Помогите ей кто-нибудь!
Обо мне тут же вспомнили, со всех сторон потянулись руки. Пожилая женщина (вряд ли мать князя Витолда, уж больно проста) только покачала головой, когда я неловко сползла с седла.
— Это что же такое? — От ее цепкого взгляда не укрылось, что нога у меня отсутствует. — Это как же так?
— А вот так. — Князь сдвинул брови и стал похож на обиженного подростка. Интересно, сколько ему на самом деле лет? На вид чуть за двадцать, ведет себя как шестнадцатилетний. — Дайна Брыльская — мой телохранитель! Я желаю, чтобы ее проводили в дом, устроили как следует и выделили покои поближе к моим! Дайна, это — госпожа Мариша, моя няня и домоправительница.
Комнаты, куда меня поместили, оказались просторными, но обставлены были довольно скупо. В передней только пара кушеток, кресло у камина и совершенно пустой стенной шкаф. В спальне — туалетный столик, на котором тоже ничего не стояло, кровать, лавка и небольшой стульчик. Уже потом слуги внесли и поставили сундук, куда мне предложили сложить немудреные пожитки, и еще два маленьких столика — по одному в каждую комнату. И все.