Собака Кантерсельфа
Шрифт:
По существу, он должен был ее в прямом смысле пригвоздить.
Сека коротким тычком скорректировала выпад, и вместо ее головы гвоздь вонзился в дверь. Когда он хотел вырвать его обратно для нового выпада, она ухватила его за запястье и насадила ладонь на гвоздь. Кожа на тыльной стороне ладони натянулась и порвалась, выпуская орошенную кровью шляпку, и рука толстяка оказалась пришпилена к двери навроде бабочки в гербарии.
Сафа никогда не слышал, чтобы человек так орал. Впрочем, не долго. Обездвижив соперника, девушка
Вопль как обрезало. Острие пробило бандиту горло и язык, показавшись изо рта.
Выпучив глаза, Гриша рухнул на пол.
Сафа лихорадочно оглядел веранду, ища второго налетчика, и нашел его по странным журчащим звукам. Фома, издавая нечленораздельные звуки и бульканья, одновременно зажимая шею обеими руками, полз полу, оставляя за собой широкую влажную полосу, словно от поломоечной машины.
Сафу вырвало, после чего полегчало, и он смог соображать, но тут плохо стало Секе, и она упала ему в объятия.
– Скорее воды. Лучше с марганцовкой! – подбитой птицей прокричала она. – Мне надо очистить желудок, иначе все, конец!
Секу трясло. Она на глазах стала белой, и Сафа сразу ей поверил. Еще больше он ей поверил, когда начался приступ.
Голован в "Мадрас" Марж одну не пустил.
– Можно подумать у тебя есть выбор? – усмехнулась она.
После взрыва на Морской салаги остались без документов и денег. Из двух машин: желтого такси и красного кабриолета, удалось спасти только кабриолет, на котором они прикатили к клубу. Номер Шерхана сгинул вместе с телефоном, и теперь они думали, как связаться с главарем. Решили действовать через бармена.
– Они все на тигра работают, – беспечно махнула рукой Марж. – Его вроде Серый зовут. Или Коля. Впрочем, это не важно.
Голован скривился как от зубной боли.
– Ты только не нарывайся, сиди и молчи, за умную сойдешь, – попросил он девушку, как приличную попросил.
Охранник на входе покосился на них.
– Вам есть 18, ребята?
– А то! – Марж кокетливо вручила ему ключи от кабриолета.
Пока он не успел ничего вякнуть, они прошмыгнули в зал. Охранник решил не упорствовать. Время дневное, клиентов мало, лишние чаевые не помешают.
В зале было лишь несколько подвыпивших мужчин, к которым безуспешно клеились в два раза больше проституток.
– Видишь, какая умная! Ведь сюда нас пропустили исключительно благодаря мне! – похвалилась Марж, усевшись у стойки.
Она бахвалилась так громко, не опасаясь, что ее услышат, и на них обратили внимание. Проститутки ревниво следили за потенциальной соперницей. Малолеток в клуб не пускали, и они были в цене. Почувствовав внимание, Марж закинула одну ногу за другую, разрез при этом обнажился почти до талии.
Шлюхи решили, что это наглость и отрядили к выскочке Ксюху. Это была настоящая выдерга, длинная, тощая, любительница подраться.
– Чем занимаемся, мальчики? Не хотим отдохнуть? – после чего скосила голову к Марж и прошипела. – Вали отсюда, соска, здесь не твое место!
– А то что? – вызывающе поинтересовалась та.
– Сейчас скажу своему кобелю, и он тебя отправит в реанимацию.
– А я ничего никому говорить не буду, – пообещала Марж. – Я тебя сама отп…у!
– Марж, не надо! – только и успел сказать Голован до того, как Марж за косы стащила Ксюху со стула.
Та визжала до тех пор, пока Марж не сбила ей дыхалку ударом под тощие груди.
После этого отвесила еще пару пощечин сразу сделавшейся вялой шлюхе и вдобавок дала пинка на дорожку.
Мужчины, бывшие в баре, приободрились, они обожали, когда шлюхи дрались и ждали продолжения. Все испортил Косой, снявший Ксюху на этот вечер. И какого он полез?
– Ты осмелилась тронуть мою подружку!- оскалился Косой, он относился к нижней когорте группировки, к "пехоте", но поднаторел в драках. Здесь были все свои, и никто бы на него не полез.
– Отвали, свинья! – просто сказала Марж.
Косой ощерился и полез за пазуху.
– У него ствол, – пробормотал Голован, даже не обернувшись, казалось, он видел затылком. – Приготовься, Немой!
Немой едва заметно кивнул.
Марж, узнав об оружии, резко поменяла тактику.
– Ты что обиделся? – и обезоруживающе улыбнулась. – Хочешь, я попрошу у тебя прощения.
Обманувшись на просительную интонацию, Косой расслабился и отпустил рукоять пистолета.
– Отсоси! – осклабился он.
Не переставая обворожительно улыбаться, Марж схватила его за волосы и приложила лицом о край стойки. Раздался звонкий удар по дереву. Косой выпрямился с причудливо отпечатавшимся орнаментом, пересекающим наискосок все лицо, уронил на пол несколько выщербленных зубов и откинулся на спину.
В зале зашумели отодвигаемые стулья и встали пятеро мужчин, посчитавших, что задета их честь. Это были крепкие мужчины возрастом от 25 до 40 лет. Вес некоторых зашкаливал за центнер. Первым делом они отрезали их от двери.
Салаги тоже поднялись, выглядя детьми по сравнению с соперником.
– Братва, мы не хотим неприятностей! – сказал Голован.
– Ты их уже получил, головастик! – ощерился Кабан.
– Этот мой! – сказал Голован.
В ответ Немой поднял три пальца.
– Мне только одного оставили? – надулась Марж.
Увидя, как мальцы распределяют их между собой, мужчины захохотали.
– Да они совсем придурочные! – завопил Ушастик, исподтишка готовя заточку.
Так получилось, что немой оказался впереди всей троицы. Он выглядел особенно беззащитным, слабым, узкоплечим да еще и убогим. То, что Ушастик особенно любил.