Собака с деревянной ногой
Шрифт:
– А вы, – сказал лейтенант сержанту полиции Бурхарду, распределяя участки, – вы возьмете на себя район парка.
Бурхард недовольно посмотрел на него. Даже уважение, которое он испытывал к своему шефу, не помешало ему заметить:
– Вы решили меня наказать, лейтенант? Я думал, вы дадите мне побережье.
– В парке вы успокоитесь, вдохнете свежего воздуха, порадуетесь жизни и расслабитесь. Вам сейчас полезно побыть на природе. Впрочем, это все лирика. Выполняйте приказ. Оставайтесь в парке, пока вас не сменят. Прогуливайтесь, присмотритесь к окружающим, но никуда не уходите.
Сержант Бурхард
– Черт возьми! Но я должен добиться своего! Мы должны их поймать. Мы прочесали весь город, и все без толку! Мне надоело заниматься мелкими сошками. Надо искать крупные фигуры – именно они должны вывести нас на организацию. Если хотите убить ядовитую змею, нужно отрезать ей голову, а не кончик хвоста. А наша змея – очень ядовитая. И мы должны лишить её яда.
Его начальник спокойно произнес:
– Вы ведь знаете, Бурхард, что трех мелких, как вы их назвали, сошек, которых мы взяли на прошлой неделе, пришлось освободить. Они ничего нам не сказали, просто потому, что сами ничего не знают. Но мне кажется, они могут вывести нас, куда нужно. Мне доложили, что они вдруг полюбили свежий воздух. Их всех видели выходящими из парка. Для таких, как они, это не очень естественно. Поэтому вы пойдете туда и будете держать ухо востро. Действуйте по обстановке. Конечно, я могу заблуждаться, но мне кажется, что все происходит именно там.
Мужчина в фетровой шляпе с огромными, затенявшими лицо полями быстро шел через спокойный, залитый солнцем парк. Глаза его возбужденно блестели. Он непрерывно оглядывался, кидая быстрые взгляды по сторонам. Похоже, он чувствовал себя не в своей тарелке.
Внешне человек этот производил довольно странное впечатление. Лицо его осунулось, щеки ввалились. Он был явно в дурном расположении духа. Не было похоже, что он вышел в парк просто погулять, подышать свежим воздухом, погреться на солнышке. Вовсе не мысли о здоровье его беспокоили. Казалось, он торопится поскорее убраться из парка, вернуться туда, откуда пришел.
Когда за деревьями стали мелькать очертания домов, что-то похожее на облегченную улыбку скользнуло по измученному лицу. Как будто непонятная опасность грозила ему в парке, и выйдя из него, он обретал спасение.
Но то, чего он так боялся, случилось. Его окликнули:
– Минутку, Спифл. Что это тебя так беспокоит?
Мужчина вздрогнул и застыл на месте. Он тупо глядел прямо перед собой, не находя сил даже повернуться в ту сторону, откуда донесся голос. Лицо его стало белее мела, мелкая дрожь пошла по всему телу. Он судорожно пытался сообразить, что же ему делать. Мелькнула мысль – выбросить! Скорее выбросить! Правая рука поспешно нырнула в карман и, выхватив оттуда маленький пакетик, швырнула его в кусты.
– Любишь гулять в парке, да?
Человек, задававший эти страшные вопросы, – а это был Бурхард, отошел от дерева, за которым стоял, и приблизился к перепуганному насмерть прохожему.
– Когда же тебя охватила эта страсть? Не так давно?
Фигура, застывшая посреди аллеи, хранила молчание.
– Что это ты так трясешься?
– Вы меня напугали, сэр.
– У тебя есть причины бояться? Верно? – быстро спросил Бурхард.
– Нет. Никаких.
Полицейский начал его обыскивать.
– Где ты это взял?
– Что? У меня ничего нет.
– Сейчас посмотрим,
Бурхард сделал два-три шага назад.
– Ты был здесь, когда я тебя окликнул.
Он повернул направо и скрылся в кустах.
– Если у него нет крыльев, я найду его где-то здесь.
Он принялся раздвигать ветки кустов и почти сразу обнаружил маленький белый пакетик толщиной в зубочистку. С пакетиком в руках полицейский вернулся к оцепеневшему Скифлу. Тот стоял в испарине, в ужасе ожидая решения своей участи. Тяжелая рука Бурхарда опустилась на плечо провинившегося, колени которого при этом сразу же подкосились. Он поднес пакетик к своему, внезапно сделавшемуся злым, лицу и с отвращением произнес одно лишь слово:
– Героин.
Затем принялся безжалостно трясти Скифла за плечи:
– Где ты это взял?
– Мне кажется, солнце садится, – сказал Мартин Дику. – Стало прохладнее.
Он наклонился и потрогал асфальт.
– Да. Уже примерно полчаса, как солнце перестало попадать сюда. Пожалуй, нам пора домой.
Старик вытряхнул пепел из трубки и положил её в карман. Потом взял кружку, встряхнул её и грустно заметил:
– Сегодня маловато. Не стоит даже идти в киоск обменивать эту мелочь. Завтра выберем другую скамейку.
Тут он насторожился:
– Кто-то ещё идет. Спрошу-ка у него время.
Человек, шаги которого услышал Мартин, был ещё далеко, но тишина, спустившаяся с наступлением сумерек на парк, и легкий ветерок, дующий с той же стороны, помогли его услышать.
Мартин снова сел на скамейку и стал ждать, пока незнакомец подойдет поближе. Шаги приближались, но звук их не становился громче. Казалось, ноги идущего были обернуты какой-то мягкой тканью. Вот прохожий остановился. Пара минут прошла в абсолютной тишине:
"Любопытно, – подумал Мартин, – он же не пошел обратно. Я бы услышал, как он уходит. И в другую сторону он тоже не пошел. Должно быть, просто остановился или прошел по газону. Но должен же он вернуться на тропинку."
Но шаги так и не возобновились. Прошли две, три, пять минут, и Мартин начал нервничать. Он не смотрел в ту сторону, откуда слышались несколько минут назад шаги. Он просто сидел на скамейке, наклонившись всем телом вперед и прислушиваясь:
– Что же произошло? Не улетучился же он?
Мартин протянул руку и погладил Дика по голове. Уши собаки были насторожены, а морда повернута именно в ту сторону. Дик тоже все слышал.
Мало-помалу странное беспокойство стало примешиваться к праздному любопытству слепого. Человек, который старался не шуметь, все ещё был где-то рядом. Он стоял без движения. Но почему?
Мартин сидел на скамейке, не двигаясь, но внутри него все дрожало. Он старался уловить хоть малейшее движение. И его ожидание было, наконец, вознаграждено. Он услышал слабый шум, который, несомненно, был звуком сминаемой травы под ногами человека, хотя его и можно было принять за шелест листьев при слабом дуновении ветра. Но звук этот шел не оттуда, где остановились шаги, он раздавался гораздо ближе. Кто-то обходил его кругом. Но зачем? Что ему нужно от бедного слепого?