Собака тоже человек !
Шрифт:
На мой взгляд, Селистена выбрала не самый лучший вариант разговора стала говорить правду. Я пытался ее образумить, но она только цыкнула на меня (вот нахалка!) и продолжила излагать Кузьминичне подробности последних событий. Естественно, кое-что она опустила, например, был исключен момент моего вынужденного просмотра переодевания хозяйки ко сну. Тут как раз я был не против. Поход к Матрене был вообще исключен из повествования - незачем старшему поколению знать подробности того, как развлекается молодежь.
При всей вредности Селистены надо признать, что в рассказе обо мне она постаралась
Закончила свое почти эпическое повествование Селистена тем, что объявила о нашем решении догнать Антипа. Кузьминична еще больше нахмурила лоб и задумалась. Наконец представилась возможность пообщаться с золотой. Перебивать ее во время рассказа я не решился: Кузьминична не Антип, живо по ушам получу, а они у меня не казенные.
– Чей-то ты вдруг разоткровенничалась, не могла бы наврать что-нибудь?
– Нянюшка меня с пеленок знает, и мое вранье за версту чует, с ней такие шутки не пройдут.
– Тогда предоставила бы это дело мне, я по этой части большой специалист.
– Все равно теперь, после отъезда отца, она глаз с меня не спустит, а уж после того как мы от охраны убежали, она точно нас под домашний арест посадит. Так что правда в данном случае лучше всего.
– От стражи убежали и из терема убежали бы, - нагло заявил я, но Селистена взглянула на меня как на дитя неразумное, и я сразу сник.
– Время дорого, к тому же лошадь нужна, припасы в дорогу.
– Точно, без припасов мы никуда.
– Хватит мозгами скрипеть, хруст на всю горницу стоит, я и так вас насквозь вижу. Особенно тебя, дурень усатый.
Ура, меня простили! Если назвала этим дурацким прозвищем, то гроза прошла стороной и начинается деловой разговор.
– Извините, просто мы не хотели вам мешать.
– Угу, так я тебе и поверила.
Кузьминична встала, прошлась по комнате, тяжко вздохнула и обратилась к своей воспитаннице:
– Селистена, лапушка, дай мне с твоим защитничком наедине поговорить.
Боярская дочка вспыхнула и попыталась остаться. Вялая попытка, заранее обреченная на провал, была пресечена на корню.
– У нас тут будет разговор не для девичьих ушек, а смысл беседы тебе потом передаст твой Шарик.
– Меня зовут Даромир, - автоматически поправил я.
– Будем считать, что познакомились. Селистена хмыкнула, надула губки, вздернула носик и гордо вышла из комнаты, не преминув громко хлопнуть дверью. Я перешел поближе к домоправительнице, уселся поудобнее и внимательно уставился на нее своими чистыми, честными глазами.
– Я сразу поняла, что ты не Шарик. Но всегда чувствовала, что вреда маленькой не принесешь. Скажи, все, что рассказала Селистена, действительно правда?
– Да.
– И про Гордобора, и про Филина, и про петунию?
– Да.
И куда подевалось мое красноречие?
– Может, все-таки дождаться Антипа здесь?
–
Кузьминична долго смотрела в мои глаза. Это как раз сколько угодно, глаза - зеркало души, а душа у меня чистая, почти прозрачная, так что ничего плохого в моих глазах все равно не увидишь.
– Сама не знаю почему, но я тебе верю.
А вот это правильно, людям надо верить, тем более собакам.
– Но сейчас вам отправляться не надо, смысла нет. Все равно Антип с ратниками заночуют на берегу в одной из прибрежных деревень. Вы отдохните, а как стемнеет, отправитесь в путь. По холодку всегда путешествовать сподручней. А я пока соберу вам в дорогу еды (золото, а не женщина!), самым верным стражникам дам указания, они снарядят лошадей и сегодня же открыто покинут город и будут ждать вас за крепостной стеной.
– Не понял, какие еще стражники, я один десятка стою!
– Если хвастовством, то и побольше, - спокойно заметила нянька.
– Я могу и обидеться.
– И будешь полным дураком.
Я, конечно, набычился, но в чем-то она была права. Сейчас было не время обижаться друг на друга
– Сам посуди, Гордобор наверняка приставит к терему соглядатаев. Конные стражники не вызовут никаких вопросов - мало ли куда направились. А уж вас-то я за городскую стену утречком выведу, ни одна живая душа не узнает, поверь мне. А сама тихонечко вернусь домой и сделаю вид, что посадила боярышню под домашний арест. Тем более я так вздула Фрола с Федором за то, что они вас упустили, наверное, вся улица слышала.
Что ни говори, а логика в словах старой няньки была. Пока Гордобор узнает о гибели петунии, пока вырвет с горя пару клоков из своей бороды, пока соберется с мыслями... мы уже до Антипа доберемся.
– Хорошо, так и порешим, - подвел я итог и протянул Кузьминичне лапу. (А что вы хотели, если признаете мою личность, так не гнушайтесь и рукопожатием.)
Матерая домоправительница, не моргнув, пожала мне лапу крепкой, натруженной рукой:
– Дурень ты усатый и есть.
– Вопросик: а кто с нами поедет?
– Так Фрол с Федором, голубчики, и поедут.
– А...
– с сомнением протянул я.
– Не сомневайся в них, они ребята славные. Ума боги не дали, зато добротой и силушкой не обидели. Да и зачем им с таким командиром ум?
– Оно и верно, - довольно хмыкнул я. Командовать это как раз по мне. И последний момент, но самый важный.
Кузьминична с некоторой тревогой посмотрела на меня.
– Я прошу. Нет, я просто требую!
– Я выдержал значительную паузу, во время которой нянька даже немного занервничала, - Я видел этих молодцов в деле, посему съестных припасов должно быть на всю нашу ораву не меньше чем на неделю пути. Для хорошего колдовства мне просто необходима диета из самых калорийных и вкусных продуктов. Ну и морковки для Селистены, конечно, пусть побольше положат.