Собака тоже человек!
Шрифт:
Покочевряжился я еще пару минут и понял: все, Даромирушка, пришел последний момент твоей собачьей жизни. Хорошо ещё, что рыжее чудо природы к петунии не подпустил, она давно бы уже переваривалась.
Тут с одного из наглых цветков на меня капнула слюна. Вы представляете, эта брюква недоделанная на меня еще и плюется! Эту наглость я воспринимаю как вызов всем российским собакам вообще и заколдованным колдунам в частности.
— Чтоб ты лопнула, чертова образина!
Я, наверное, еще раз попробовал высвободить правую лапу и, видимо, щелкнул когтями. Раздался звук лопнувшей тыквы, которую бросили
Рыжий ботаник пострадал, конечно, не так сильно, как ваш покорный слуга, но чистой Селистену назвать было нельзя даже с большой натяжкой. Словно апельсин (кто не знает, это такой заморский фрукт) обильно покрыли тертой редькой. Он вроде и оранжевый, но все-таки больше зеленый. Тьфу ты, сплошная грядка кругом! Всегда говорил, что мясо лучше во всех отношениях.
Боярышня стряхнула с рыжих локонов остатки монстра и приступила к своим обычным расспросам:
— Даромирушка, а все-таки кто это был?
— Кто из нас ботаник, ты или я? — съязвил я, но, глядя в ее испуганные глаза, немного смягчился: — Это была гигантская петуния.
— Такая жуткая, а название красивое.
— Ну, тебе как специалисту в растительном мире, конечно, видней. Но лично я ничего красивого в этой твари не нахожу.
Селистена немного стушевалась, но быстро оправилась и продолжила лепить в своем неповторимом стиле:
— Ты как, в порядке?
Ну как ее после этого назвать? Я, еле живой, побывавший буквально в чреве монстра, закусанный до полусмерти зубастыми цветами, задушенный буйными листьями, совершивший чудо и взорвавший изнутри петунию, теперь стоящий во внутренностях этого переспелого арбуза, и в порядке? Ну как тут не ругаться…
— Извини, цветочек принести не мог, кусался слишком сильно.
— Дарюша…
Конопатый нос подозрительно шмыгнул.
— И не называй меня Дарюшей!
— Хорошо, Дарюша.
— Тьфу ты….
Что тут еще скажешь? Даже ругаться расхотелось.
Глаза Селистены покраснели, и предательская слеза побежала по конопатой щеке. И чего я на нее набросился, ведь девчонка еще. Гонору много, а если вдуматься, то сущий ребенок.
— Ладно, проехали, — примирительно заметил я. — Давай мыться, думаю, что в таком виде в город нам лучше не соваться.
Селистена всхлипнула, вытерла слезы и подошла ко мне.
— Спасибо тебе, ты опять спас мне жизнь
— Да не за что, такая уж у меня, видно, судьба.
— Есть за что. — Боярышня нагнулась и чмокнула мой нос теплыми, солеными от слез губами.
Я покраснел от удовольствия. Что ж, это того стоило.
— Давай все-таки помоемся, девочки налево, мальчики направо. Обещаю, подглядывать не буду, тем более что все, что хотел, уже видел.
На этот раз Селистена густо покраснела, но не заверещала, как обычно, а только отвесила мне чисто символический подзатыльник.
Смыл с себя остатки недавнего боя я довольно быстро. У меня с этим вообще просто: окунулся, и порядок. Между прочим, хорошая шкура (естественно, как у меня) очень даже функциональная вещь. Сами посудите,
Так что я помылся-постирался очень быстро. Потом вспомнил, что с другой стороны ивы купается Селистена, и…
И сделал совсем не то, что вы подумали. Подглядывать за своей хозяйкой я не стал. Зачем? У меня и так до сих пор, как глаза закрою, ее миниатюрное тело перед глазами. Такое точеное, аппетитное… Не в кулинарном смысле, конечно.
Я просто подумал, что боярышня будет мыться, стираться, сушиться час, не меньше. Так что с чистой совестью совершил заплыв. Наплававшись вволю, я выбрался на бережок, отряхнулся (еще одно преимущество шкуры) и через пять минут сушки в лучах солнышка стал опять чист, пушист, мил и очарователен.
Несмотря на все мои попытки убить время, ждать свою рыжую хозяйку мне пришлось еще довольно долго. За это время я вполне успел бы метнуться к Едрене-Матрене, перекусить, выпить чарочку (одну, только одну!) и вернуться назад. Но мало ли еще в какое приключение влипнет моя рыжая спутница, ее без присмотра оставлять нельзя. Просто уму нерастяжимо, какой я стал ответственный и примерный. Старики-колдунчики из «Кедрового скита» обалдели бы, если бы меня сейчас увидели.
А как я, собственно, могу быть Даромиром в классическом исполнении (сначала делать, а потом думать), если у меня вдруг такая конкуренция образовалась в виде рыжеволосой девицы. Только и успевай ее кудрявую голову из разных передряг вытаскивать.
Кстати, о передрягах. История с петунией говорит о многом. Уж себе-то я могу признаться, что мне просто повезло, хотя я всегда говорил, что удача любит молодых и наглых, то есть моя кандидатура подходит лучше всех. Надеюсь, и далее фортуна меня не обделит своим вниманием.
Но по всему видно, что Гордобор шутить не намерен. Если он откуда-то вызвал столь редкую нечисть, то намерен расправиться и с рыжей и со мной в самые короткие сроки. Даже при дневном светиле устроил нападение. И куда только он торопится? Представляю, как он взбесится, когда узнает, что я так удачно прополол его грядку. Но ведь я как-никак колдун в законе, и меня такими артишоками не запугаешь. Значит, следующий удар будет еще сильнее и продуманнее, и, скорее всего, на этот раз черный колдун подстрахуется. Если монстриков будет много, я могу и не справиться.
Отсюда мораль: без помощников никуда. Что и говорить, мне сейчас было бы гораздо уютнее рядом с Антипом и его молодцами с серебряными кинжалами. Те, что остались в городе, конечно, орлы (только болели в детстве), но без боярина расслабились и мышей явно ловить не собираются. Так что, как ни крути, пока Гордобор не подготовил очередную пакость (ох, с каким удовольствием я бы ему бороденку проредил!), надо догонять Антипа. Ладья идет медленно, остановки будут частые, если уговорить рыжую сесть на Ночку, то догнать вполне по силам. О своих беговых способностях я скромно умолчу.