Собака тоже человек!

Платов Сергей

— Честно? — зачем-то переспросила Селистена.

— Конечно.

— Ты сам-то как?

— Не знаю, — признался я.

Боярышня взяла большую миску, налила туда воды и поставила передо мной. Я жадно выпил ее практически всю, и мне было глубоко наплевать на то, что она могла быть отравленная. Напряжение последних минут сменилось бешеной усталостью. Я, похоже, действительно втрескался в эту рыжую пигалицу. Ладно, поживем — увидим.

С водой повезло, она оказалась обычной.

— А ты молодец! — После водных процедур я наконец смог внятно

говорить.

— Спасибо, я старалась, — улыбнулась мне в ответ боярышня.

Ой, ребятки, я просто таю от этой улыбки.

— Знаешь, давай только ночевать здесь не будем, а? — робко попросила меня Селистена.

— Сегодня, моя спасительница, твой день, и твое желание для меня — закон.

— А завтра?

— А завтра нет.

— Почему?

— Потому что завтра будет моя очередь тебя спасать, — пошутил я, и мы устало рассмеялись. — Как ты догадалась-то гребень использовать?

— Не знаю, как-то само собой получилось.

— Придем домой, лично поблагодарю твоего батюшку за ценный подарок.

— Скорей бы уж, — задумчиво ответила Селистена.

— Ладно, нечего рассиживаться. Хоть ты и героиня сегодня, но, пока у меня не отойдут лапы, тебе неплохо было бы вещички собрать, чтобы уж потом не мешкать. Мало ли, может, у Бени тут дружки обитают поблизости?

— Ясно, а какие вещички, у нас вроде все сложено.

— Как какие? Ну, во-первых, еда в дорогу, а во-вторых, десять золотых монет, между прочим, я их честно выиграл!

Далее последовал долгий и неинтересный спор об этической стороне моих намерений. Мол, нехорошо брать чужое и.прочее и прочее. У меня от таких разговоров уши вянут, прямо детский сад какой-то. Решил эту мелкую проблему, конечно, я.

— По-моему, мы могли бы крольчатиной затариться на всю оставшуюся дорогу.

— Крольчатиной… — расплылась в улыбке маленькая героиня.

— Точно, ей. Ну и морковки своей, конечно, можешь взять.

В общем, из бывшего трактира «Асседо» мы вышли с изрядно потяжелевшими мешками. Теперь уж точно до Серафимы хватит. На этот раз снаружи трактир оказался старой, покосившейся избенкой. Видимо, это был морок, и со смертью вурдалака он рассеялся.

— Знаешь что, солнышко, бери-ка ты наши мешки и отойди отсюда подальше.

— Зачем?

— Очень хочется маленький взрывчик забабахать.

Удивительно: Селистена поняла меня сразу и даже не стала спорить. Собрала пожитки, поправила гребень (теперь она решила носить гребень на поясе, мотивируя это тем, что не может носить в волосах то, что было когда-то в упыре) и быстренько ушла. Я на всякий случай тоже спрятался за старой сосной и колданул. Бабахнуло так, что от бывшего трактира не осталось даже следа, только одна большая воронка. Вот так и закончил свою жизнь старый вурдалак Беня Вийский. Через несколько минут я догнал Селистену. Внезапно в моей голове сверкнула мысль, я даже себя лапой по голове хлопнул.

— Тьфу на меня десять раз! Вспомнил, кто мне про такое вот место общественного питания говорил!

— Кто?

— Винки.

— Ну

так что же ты?

— Я?! А кто в этот момент с Тинки ворковал? Так я от возмущения и забыл.

— Я, что ли, ворковала?

— Ты!

— А ты, а ты…

Вот так, с шутками, с прибаутками мы продолжили наш путь.

* * *

Все, пришли. Даже не поругались в пути. Точнее говоря, поругались, но не сильно. Но главное, что все позади и сейчас нас встретит моя любимая, ненаглядная, родная Серафима. Как же я по ней соскучился! Словно хорошая лошадь, почуявшая родную конюшню, я буквально несся вперед. Лапы сами собой прибавляли ходу, и только постоянное шмыганье носом Селистены не позволяло перейти на бег.

Спутница моя, наоборот, в последнее время приуныла и явно боялась встречи с моей бабанькой. Я, конечно, как мог, старался ее приободрить.

— Ну да, Сима ведьма, а что тут такого? Если копнуть поглубже, то каждая вторая женщина где-то в чем-то ведьма. Только все это скрывают, а моя бабулька оказалась честнее других.

— Честная, говоришь?

— Очень!

— Значит, ты не в нее пошел, — тихо заметила рыжая ехидна.

— Стоило, конечно, на тебя обидеться, но сейчас просто не могу, — снисходительным тоном проговорил я и прибавил ходу.

Великая спорщица на этот раз тоже промолчала. Видимо, действительно боится встречи с Серафимой.

Последний отрезок пути преодолели молча. Что и говорить, в неестественном для нас состоянии. Вот и озеро с необычайно черной водой, вот наш домик, а вот и Серафима. Стоит на крылечке, руки в боки. Ох, не нравится мне эта стойка, надеюсь, скалку за спиной не прячет. Я вроде почти ни в чем не провинился.

— Ну здравствуй, друг блохастый!

— Здравствуй, бабуля! — Честно говоря, я собирался броситься ей на грудь и расцеловать, но что-то меня сдержало. Еще придавлю старую, а она как-никак у меня одна.

— Может, представишь меня своей спутнице, Селистене Антиповне?

— Да, конечно, это моя кормилица, Серафима, а это… Погоди-ка, а откуда ты знаешь, что ее Селистеной зовут?

Серафима ехидно прищурилась, но ничего не ответила.

— И что-то ты совсем не удивилась, что мы появились у тебя.

— А чего удивляться-то? С утра жду, вон пироги уже на столе.

— А, скажем, не странно тебе, что я весь в шерсти?

— Вы, мужчины, иногда бываете такими волосатыми, так что чего же тут странного?

— Ну ладно шерсть, а то, что у меня хвост, скажем?

— Хвост как хвост, хорошо ещё, что не с рогами пришел. Ну, чего стоишь, быстро лапы мыть и за стол, вот поешь, тогда и разговоры разговаривать станем.

— А…

— Пасть прикрой, неприлично при молодой барышне с открытым ртом стоять! — И, уже обращаясь к Селистене, значительно более ласковым голосом добавила: — Очень приятно познакомиться, проходите в горницу. Я действительно выкормила этого оболтуса, так что тут ничего уже не поделаешь. Что выросло, то выросло.