Собаки из дикого камня
Шрифт:
— А именно? — Рубос иногда очень плохо их понимал.
— Пойдём дальше, — устало, словно разом разочаровавшись в красоте этого мира, произнёс Лотар, — там разберёмся.
Они прошли по дороге с четверть мили, когда Сухмет, который впал в какую-то вселенскую задумчивость, вдруг произнёс:
— Господин мой, нужно вернуться к переправе. Я должен проверить, насколько далеко от дороги отходит этот экран.
— Раньше нужно было проверять, — мрачно сказал Рубос, но это были лишь слова. Он тоже понимал справедливость старой
Они повернули назад. Прошли четверть мили, потом ещё столько же, потом ещё. Внезапно Лотару показалось, что куст, мимо которого они прошли, он уже видел. Он приотстал от Сухмета и осторожно, чтобы не очень бросалось в глаза, надломил тонкую ветку на высоте своего колена.
Они прошагали ещё немного. Дорога всё так же равнодушно и монотонно лежала перед ними. Никаких развилок, ничего сомнительного.
— Да что же это такое? — возмутился наконец Рубос. — Идём, идём, а конца-краю не видно. Где эта ваша “переправа”?
Сухмет остановился и показал на веточку, воткнутую между колеями.
— Я воткнул её здесь четверть мили назад, — сказал он.
— А вот за тем поворотом должна быть сломанная ветка, — сказал Лотар, невесело усмехнувшись. Они дошли до поворота.
Кросс всемогущий, сделай так, чтобы я ошибся, сказал себе Лотар, но как только они обошли куст весёлого орешника, который закрывал часть дороги, и стало видно на сотню ярдов вперёд, разглядели и сломанную ветку.
— Как же это может быть? — спросил Рубос.
Он ещё не всё понял. — Мы никуда не сворачивали, идём вперёд и вперёд. Как же мы можем оказаться на том месте, которое уже проходили?
— Так делают, когда хотят закрыть какое-то совершенно открытое пространство. Только для этого требуется очень много энергии и очень сложная магическая техника, — сказал Сухмет.
— Потому из Мирама кораблей и нет, — добавил Лотар. — Они выходят, только в открытое море попасть не могут. Всё время оказываются у выхода из гавани.
Рубос снял свой тяжёлый кованый шлем, вытер пот.
— И звери поэтому разбежались. Часть с этой стороны, — он посмотрел на Сухмета, признавая точность подсказанного выражения, — а остальные подались за тридевять земель. Я бы и сам теперь, если бы мог…
— Ну, пока всё не так плохо, — сказал Лотар. — Явной опасности нет, всё выглядит мирно. — Он помолчал. — В любом случае нужно идти в Мирам. Послушаем, что там об этом говорят.
Теперь они шли быстро, словно старались наверстать упущенное время. Солнце уже стало сползать с небосклона вниз, когда Сухмет вдруг одним коротким движением взвёл самострел и сразу же выстрелил. Среди ветвей куста, под которым уже стала сгущаться тень, они нашли пришпиленного к земле увесистого кролика.
Удобное место у ручья открылось почти мгновенно. Собрав последние лучи солнца магической фигурой из пальцев, Сухмет запалил костёр и принялся свежевать тушку. Дым поднимался вверх тонкой, ясно видимой
— Может, уберёшь этот дым? — спросил Лотар.
— Нас через полчаса здесь не будет, — беспечно махнул выпачканной кровью рукой Сухмет, не желая отвлекаться на пустяки.
Но оказалось, это не совсем пустяк. Они уже наполовину расправились с кроликом, когда Сухмет отбросил кусок кроличьей ноги и принялся аккуратно вытирать пальцы от жира.
— Человек двадцать, — негромко сказал он. — С двух сторон. Идут спокойно.
Рубос, даже не дожевав, вскочил и замер в боевой позиции. Лотар тоже сначала вытер руки, чтобы не скользили, потом поднялся. Гвинед он решил не трогать. Кинжал был на месте, у пояса, и вынимался легко.
Разбойники уже окружили их. Некоторые вяло улыбались. Но глаза у всех оставались холодными, как зимняя галька.
Что-то здесь не так, подумал Лотар. Такая большая банда и так близко от города. Что, у них стражников нет? Или это какие-то особо отчаянные? Но по виду не скажешь. Скорее наоборот, обычные работяги, подстёгнутые нуждой податься к уголовному сброду. Вперёд выступил человечек с крысиными серыми глазками, перетянутый широким кушаком, снятым, очевидно, с кого-то побогаче и гораздо толще.
— Оружие сами отдадите или нам придётся с трупов снимать?
Лотар улыбнулся. У шпаны во всех странах мира даже повадки одинаковые — всегда провокатором выступает какой-нибудь чрезмерно прыткий холуй.
— Думаю, ни то ни другое, парень. Думаю, те из вас, кто унесёт отсюда ноги, уже сегодня вечером захотят домой, к жёнам под тёплые одеяла.
Связываться с ними не хотелось. Ох, не хотелось. Потом опять будет мерзкое чувство, и пройдёт не одна неделя, пока перекошенные от боли лица, остановившиеся глаза мёртвых и дикие крики забудутся настолько, чтобы не мешали спать.
Крысёнок поискал глазами кого-то сбоку, наверное, не нашёл, потому что продолжил:
— Обидеть хочешь? А за это с тебя причитается.
Лицо его искривилось. И почти у всех, как по команде, лица стали жёсткими, бешеными. А ведь не всё так просто, мелькнуло у Лотара. Эти люди, хоть и не сразу заметно, уже обучены злу, уже заражены каким-то безумием. Лотар вздохнул. Как всегда, когда так получалось, ему стало жалко этих людей.
— Ничего с нас не причитается. Валите, ребята, мимо, — прогудел Рубос из-за спины.
Лотар почувствовал, что, как ни странно, именно его, гиганта с рельефной мускулатурой и иззубренным в поединках оружием, разбойники посчитали самым слабым звеном. И атаковали.
Первого Рубос прихватил левой рукой, ударом ноги сломал коленный сустав, потом стремительным движением, с перекатом кисти по запястью противника, заломил разбойнику руку за спину и резко поддёрнул вверх. Два вывиха, с двумя как минимум переломами, решил Лотар. Что-то уж очень жёстко сработано. Нервничает Рубос, что ли?