Собаки не ошибаются
Шрифт:
Впервые в своей жизни он вот так, на равных, разговаривал со взрослым человеком, семиклассником.
— Тоже мне, друг! Друзья разве так поступают?! Знал же, гад, что игра, знал! А на тренировке его нет! Генка сбегал домой к нему — соседи говорят, к бабке укатил на все каникулы! Даже не предупредил!
— Может быть, там с бабушкой что-то?..
— Ха! Утром встанешь на коньки. И чтобы как сегодня! Со временем будешь у нас классным вратарём, это я тебе обещаю! Не таким, как Портной, — дырка и есть дырка!
—
— А ты не пропускай! Приодеть вот только тебя надо… Так что приходи пораньше! Подберём что-нибудь…
На следующее утро Лёшка примчался на школьный двор часа за полтора до начала игры. Коньки болтались у него на шее… Страшно хотелось тут же переобуться и выбежать на лёд. Но он знал, что нельзя напрасно тратить силы, которые понадобятся во время игры!
Забор-трибуна был ещё пуст. И Лёшка решил зайти в школу, чтобы не мёрзнуть зря. Да и лёгонькую разминку там можно себе позволить.
Дожидаться пришлось долго. И вот наконец!..
Первыми из хоккеистов на школьном дворе появились Змей Горыныч и… Портной! Они неторопливо шли рядом, о чём-то мирно разговаривая. Оба тащили мешки с хоккейным снаряжением.
Лёшка выскочил навстречу.
— Я всегда говорил, что ты не подведёшь! — Змей Горыныч держал сильную руку на плече Портного. — Ты у нас вратарь, ты — скала!
Они прошли мимо Лёшки. Вратарь сборной привык, что все мальчишки смотрят на него разинув рот. Так, как вон тот, толстый. А Змей Лёшку просто не заметил.
Лёшка забрался на своё любимое место на заборе — слева от столба, там ещё скобочка для ног есть. На эту скобу можно и коньки повесить, чтобы не мешали.
Юрка Соболев был уже на месте.
— Ты за кого? — спросил он.
— За наших, — тихо ответил Лёшка.
КАКИЕ У КЕНГУРУ УШИ?
В зоопарк Вадик Королёв вовсе и не собирался. Он уже вышел из того возраста, когда люди согласны хоть каждый день ходить по зоопаркам, а то и остаться там насовсем. Вот творческая командировка художника — это другое дело!
— Чего ты телишься, Король?! — оторвавшись от своего «чистописания», недовольно скривился Саня Гостев. Человек этот обладал круглым девчоночьим почерком и потому уже долгие годы маялся на посту редактора школьной стенгазеты. — Малюй давай карикатуру! Или непонятно объяснил?
— Понятно, — нехотя отозвался Вадик. — Не рисуется чего-то… Настроения нет…
Вадик знал уже, что у настоящего художника так и должно быть: то настроения нет, то вдохновения. И признаться в этом не только не стыдно, но даже наоборот — вроде как почётно.
— А у
— Ребята, не ссориться! Давайте жить дружно! — вмешалась десятиклассница Ирина. Она, по её же собственным словам, «принимала самое непосредственное участие в выпуске газеты». А поскольку ни красиво писать, ни тем более рисовать не умела, то руководила. — Саня, не отвлекайся! Вадик сейчас всё сделает! Делов-то! Изобразить Фролова из шестого «Б» в виде кенгуру, как он прыгает по коридору, — только и всего.
— Вот ты сама возьми карандаш и изобрази, — не очень уверенно нагрубил Ирине Вадик. И добавил: — Если уж так просто всё…
— Ы-ы-ы! — заскрипел зубами Саня. — Я вот тоже в следующий раз скажу директору: «Марина Витальевна, делайте всё сами!» Почему это ему можно, а мне нельзя?!
— Тебе нельзя, — отрезала Ирина. — Тебе даже думать о таком стыдно: ты из приличной семьи!
— Ы-ы-ы! — простонал Саня, на этот раз обречённо.
Вадик посмотрел на Ирину с интересом. Та дружила с Игорем, старшим братом Сани, и насчёт семьи — это у неё здорово получилось и к месту.
— Что тебе мешает нарисовать Фролова в виде кенгуру? — напрямик спросила Ирина. — Личные симпатии или антипатии? Общественное мнение? Боязнь мести со стороны окарикатуренного?
— Ничего мне не мешает, — хмыкнул Вадик.
— Просто я не помню, какая у кенгуру голова.
— Зачем тебе голова?! — снова влез в разговор редактор. — Ты ж вместо кенгуровой морды фроловскую нарисуешь, правильно?! Так что не увиливай!
Вот уже вторую неделю вся школа на переменах прыгала с места в длину. Инициатором, зачинщиком и чемпионом этого движения был, по словам Ирины, Димка Фролов. По правде сказать, в его великолепных прыжках и в самом деле было что-то кенгуриное.
— Морду я вообще чью хочешь смогу нарисовать, — слегка прихвастнул Вадик. — А вот скажи, какие у кенгуру уши? Может, фроловские нарисовать? Или твои?
— Всё ясно! — Ирина неожиданно поддержала Вадика. — Твоя позиция мне понятна, и она заслуживает всяческого одобрения и поддержки!
Она порылась в сумочке и выудила оттуда деньги.
— Держи вот! Дуй в зоопарк — одна нога здесь, другая там. В творческую командировку мы тебя направляем, разберись со своими ушами!
— Не надо, у меня есть, на билет хватит, — Вадик почувствовал неловкость ситуации.
— Бери, говорю! — скомандовала Ирина. — Всё-таки по заданию редакции идёшь!
Командировка по заданию редакции — дело серьёзное. Зоопарк находился совсем рядом, через две трамвайные остановки. Может быть, от сознания важности дела, может, ещё почему, но по дороге к Вадику вернулось то самое рисовальное настроение. И ещё появилось настоящее любопытство: в самом деле, какие же у кенгуру уши?