Собаки не ошибаются
Шрифт:
— Нет, там не слышно! Я просто хотел узнать, почему она воет. Ей плохо, да?
Человек повертел в руках бутерброд, сунул его на какую-то пыльную полку.
— Ты прав, ей плохо. Янка привыкла днём гулять, а я на работе. На работе, понимаешь? Вот приедет жена, и всё будет в порядке. Но собаке ведь не объяснишь! Тоскует она.
— А если я…
Хозяин квартиры смотрел на непрошеного гостя, словно спрашивая: да ты-то здесь при чём?!.
— Я прихожу из школы в два часа… Я бы мог гулять с ней после школы!
Человек постоял,
— Держи. Поворачивать вправо.
Пришло время удивляться Валерке.
— Вы что же, любому незнакомому человеку ключ от квартиры доверяете?
— Ох, извини, пожалуйста, — мужчина протянул руку. — Давай знакомиться! Молчанов Валерий Алексеевич, инженер.
— Снегирёв Валерий, ученик шестого «Б», — с достоинством ответил Валерка.
— Очень приятно! Теперь порядок?
— Порядок, — Валерка спрятал ключ. — Значит, завтра?..
Собаке Яне не хотелось спускаться на пол, она бежала за Валеркой до самой двери.
— Собаки не ошибаются, не ошибаются… — бурчал себе под нос инженер Молчанов.
На лестнице Валерка столкнулся с Юркой Хлопотовым.
— Что, ещё не ушёл?
— Да я из-за собаки. Которая выла…
— A-а… Снегирь, знаешь, что я придумал? Ведь можно ничего не бросать, понял? Можно вылезти на крышу и на верёвке спустить ей всё!
— Она не голодная.
— Не голодная? Я так и знал! Слушай, Снегирь, я давно понял: тут что-то нечисто. Мы должны провести глубокую разведку, всё разузнать. И предотвратить! Должно быть, готовится преступление! А если не успеем предотвратить, то раскроем! Даже интереснее, а?
— Не надо ничего раскрывать. Она просто гулять хочет.
— Откуда знаешь?
— Зашёл и спросил. И гулять с ней буду. С завтрашнего дня.
— Зашёл и спросил? Спроси-ил… — Юркино лицо вдруг сделалось унылым. Он разочарованно махнул рукой:
— Эх, скучный ты человек, Снегирь!
МУЗИК
В лётном экипаже Музик появился неожиданно. Произошло это в самом конце 1943 года. Полк штурмовиков Ил-2 отправлялся на фронт; эшелон шёл через маленький уральский городок, где жила девочка Маша со своей мамой; и лейтенанту Бочарникову, Машиному отцу, чудом удалось заскочить домой на полтора часа.
Вместе с отцом пришёл другой лётчик, высокий и очень весёлый молодой парень, старший сержант.
— Леонид, — представил его Машин отец. — Дядя Лёня. Стрелок-радист мой.
— Напросился вот… — смущённо объяснил стрелок-радист. — Отвык совсем от дома, так хоть взглянуть, как другие живут… Так что побегу я уже на вокзал.
— Что вы, что вы! — заволновалась Машина мама.
Отец
А когда отец с дядей Лёней стали собираться и мама, чтобы не расплакаться, потеплее куталась в платок, Маша убежала на кухню, где под столом была устроена комната для её игрушек. Вернулась она вместе с Музиком.
— Папа, — сказала девочка, — возьми с собой на фронт моего друга! Пожалуйста!
У Музика, старенького плюшевого медведя, были белые глаза-пуговицы и слишком длинные уши, но во всём остальном был он хоть куда.
— Да, Лёня, кажется, ещё ни одна авиация мира не знала летающих медведей, — хотел пошутить отец, но шутка вышла невесёлой.
— А ты-то сама… как без него будешь?
— Разве до кукол теперь, папа? — серьёзно ответила Маша. — Война идёт. Я бы и сама с тобой полетела, но девочек почему-то не берут. А Музик — мальчишка, ему можно! Да и нам с мамой спокойнее будет!
— Не волнуйся, Маша, — дядя Лёня подхватил Музика левой рукой, правой взял под козырёк. — Зачисляем отважного медведя в наш экипаж. Только летать он будет со мной, «коленками назад», ты не возражаешь? У меня в кабине просторнее, чем у твоего папы!
— Ну как? Не укачивает? — перед каждым вылетом спрашивал Музика дядя Лёня и легонько шлёпал ладонью по туго набитому опилками животу. — А то смотри, приятель…
Музика никогда не укачивало, но дядя Лёня всё равно каждый раз интересовался его самочувствием.
Место плюшевому медведю оборудовали удобное и надёжное — сидел он за левым плечом стрелка-радиста, под прозрачным фонарём из бронестекла.
А однажды случилось вот что…
Фашистские истребители свалились из негустых облаков неожиданно, и хотя «яки» из боевого охранения сразу же приняли бой, удар был силён и страшен. Один из наших штурмовиков задымил и начал терять высоту, остальные бросились врассыпную, и было это вовсе не проявлением трусости: когда бой ведут истребители, лишние мишени в небе не нужны.
Немцев было больше, и несколько самолётов кинулись вдогонку за «илами».
Штурмовик, попавший под огонь во время внезапной атаки, почему-то не стал набирать высоту и даже не увеличил скорость. Он шёл, словно ничего не произошло, и фашистский пилот-ас сразу обратил на него внимание.
Если атакованный самолёт продолжает лететь как ни в чём не бывало, — это верный признак: что-то у него не в порядке. Добивать такую машину просто и почти безопасно.
«Мессершмитт» легко догнал странную машину. «Ил» шёл ровно, никаких особенных повреждений заметно не было, и фашист решил, что скорей всего пулей задело пилота. Обогнать штурмовик и зайти в лоб он не решился: русский лётчик всё-таки держал машину на курсе, а испытывать на себе пушки и пулемёты «чёрной смерти» асу не хотелось.