Собеседники. Ближним и дальним
Шрифт:
Так личная судьба становится судьбой всей страны и даже мира, и наоборот – в метафизическую ткань универсума оказывается навсегда вплетена индивидуальность поэта. Поэтому у Т. М. Батуриной есть две биографии. Первая – это видный всем жизненный путь:
Есть у Т. М. Батуриной стихотворение, которое вбирает в себя всю суть её поэзии и её извечных поисков «последних смыслов». Это стихотворение называется «Ясный колодец», и совсем не случайно оно отмечено самим автором в сугубо формальном ключе – оно написано несвойственным для поэзии Т. М. Батуриной «белым стихом». В основе этого стихотворения лежит важнейшая для автора символическая метафора – возможность вновь увидеть ушедших в фокусе особого духовного зрения, собрать их в единой точке метафизических епифаний – в ясном колодце Любви:
На дне любого колодцаЖивут лица людей,Когда-то заглянувших сюда.Так я увидела бабушку,Которая ушла до моего рождения.А теперь рядом с её ясностьюСветится лик моего деда.‹…›Однажды я привела сюда сына,Напоила живой водой,Чтобы познал он удаление жажды,Чтобы потом без меняДолго ведал судьбу.Явленье света и рожденье слова
Поэзия многообразна и тем привлекательна и желанна. Читатель открывает книгу стихов с тайной боязнью: порадует ли автор творческими находками, оригинальным зрением или огорчит несостоятельностью, тусклым восприятием мира, шаблонностью?
И поэт, в данном случае Татьяна Батурина, всегда помнит об этом, беря в руки перо. Новая её книга «Колыбель», недавно вышедшая в Нижне-Волжском книжном издательстве, как и другие, отличается цельностью и органичностью. Поэтические принципы, декларированные поэтессой в начале книги: «Да кто из нас с землёю не в родстве – и первой и последней колыбелью», не остаются пустым обещанием, они, как правило, выдерживаются автором.
И ещё одно важное достоинство поэтессы. Поэзия вообще и написание стихов в частности – это для неё всегда праздник, всегда взволнованность, всегда желание вложить в стихи максимум чувств, образности, неординарности и профессионального опыта:
Нет, не брошу я слова на ветер:Как я людям в глаза посмотрю?С первых же страниц сборника «Колыбель» читатель входит в многообразный мир поэтессы и находит в нём много близкого себе, своей душе.
Неостывающая память о минувшей войне (стихотворение «Венки»), тревога о судьбе природы как праматери всего сущего, в том числе и человека («Волге»), вера в жизнь, её высокое назначение, вера в разум человека («Поле памяти», «Светает»).
Батурина сталкивает
Или в другом стихотворении:
Не дети мы, чтоб призраков смешитьНаивным страхом. Кто же мы, однако,Пришедшие мгновение прожитьНа свете после пламенного мрака?О, если б знать!Но знать нам не дано,И потому под грозными огнямиМы ждём того, чему не сужденоИль суждено свершиться вместе с нами.Одна из главных задач поэзии – воспевание красоты мира, открытие этой красоты читателям («Помилуйте, не роза хороша, а наше удивительное зренье»). Татьяна Батурина щедро отдает дань этому, стремясь «нагрузить» каждую строфу образностью, метафоричностью. И пусть в своих поисках она нередко пишет спорно, парадоксально, «витиевато», а то и просто неточно. Гораздо легче – ничего не искать, одевать стихи в привычные одежды уготованного покроя и расцветок. Мне представляются интересными такие находки поэтессы, как «всадник» флюгера, молнии «оса», «проветренные» качели, «зелёное» пенье лозы и многое другое.
Найти слово – точное, неповторимое, или заставить заиграть свежими красками слова привычные – вот задача поэтессы, вот отрада её работы.
И найдя – отдать читателю, ибо –
Стеречь слова – пустое дело!Молчат уста, но не душа:Сказать столь многое успелаИ всё ж младенчески свежа.Привычное любое слово,Давно известное уму,Она приемлет как бы внове:Вдруг изумляется ему!В сборнике «Колыбель» много стихов о любви. Как правило, это стихи о том – что поделать? – как иногда любовь не складывается. В очень личных, порой горестных стихах в нелегкие минуты расставания с любовью поэтесса не направляет слова свои в русло упрёков, мелочности или эгоистичной позы. Чувства её лирической героини высоки и благородны. И хотя тяжело оглянуться назад – «там лучшее, бывшее с нами» – в момент разлуки она остаётся верна этому лучшему:
Мы дали друг другу свободу,Мы большего дать не могли.И пусть мир не утрачивает жажды жизни, пусть по-прежнему поэтессу «тревожит красота, явленье света и рожденье слова». Если Татьяна Батурина будет верна этому направлению творчества, более зримо соотнося опыт чувств с опытом жизни общества, с его гражданской, прежде всего, практикой, то её и в дальнейшем будут всегда ждать удача и внимание читателя.
Чудо преображения
К рукописи Т. Батуриной я обращаюсь вторично. Это не случай, а волеизъявление. В сумбуре прошлого, в «заменимости» многих стихов невозможно было не расслышать чудо – таланта, судьбы и темы, как бы стыдливо упрятанных в оболочку вполне традиционного стиха. Но незаёмной была интонация ямба, не считанными со страниц чужих сборников боль и счастье жить и писать стихи. Повторяю, создалось впечатление, будто поэт стесняется развернуться во весь рост или, что греха таить, не доверяет слуху рецензентов на новое в привычном. По её так и выходит: