Собирание себя
Шрифт:
Также вся вообще поэзия узритов в Аравии была переосмыслена, и застольная поэзия было переосмыслена как поэзия мистического экстаза.
Здесь нет никакой лжи, а просто возникает высшая точка зрения, в которой все преходящее только подобие. Искусство соблазняет тех, кто находится на таком уpовне, что их можно соблазнить. Искусство не соблазняет, а, наоборот, вдохновляет на своем пути тех, кто внутренне способен видеть во всех несовершенных формах духовного огня его движение вверх, движение к высшему. Конечно, искусство - это риск. Но вообще в жизни все связано с риском. Невозможно предложить человеку духовный путь как страховой полис,- что теперь будет
Это представление о страховом полисе, котоpое дает вероисповедание, оно глубоко ложно. Всякий пут рискован. И путь подвижника рискован, потому что он стремится к очень большому скачку вверх, и он срывается. Представьте себе, что вы не по силам берете себе спортивную задачу. Также и здесь. Когда вы живете мирской жизнью, открытой всем впечатлениям бытия, вы рискуете встретить впечатления, котоpые вас совратят. Когда вы пытаетесь отрезать все, что способно соблазнить, вы вступаете в такую борьбу со своей природой, что, в конце концов, ваша природа, вместо того, чтобы помогать вам, она начнет мешать и восставать пpотив вас.
Тогда как путь понимания - это путь просветления страстей через власть музыки и поэтическую игру. Человечество начинало с игры. И я думаю, что в более сложной обстановке оно должно искать возвращения к игре. Но к игре на более высоком уpовне. Если взять жизнь самых примитивных племен, то она, конечно, нищая, полуголодная что за день соберут, то и съедают, а если завтра не удастся ничего собрать, то и есть нечего. Но это жизнь, в которой есть ритм. И даже в прямом смысле танцевальный ритм.
Сенгор, один из мыслителей Черной Африки, теперь уже покойный, он был и государственным деятелем - президентом Сенегала, и одним из известных французских поэтов,- он сказал как-то, что негр думает, танцуя. Действительно, в Африке люди начинают танцевать одновpеменно с тем, как начинают ходить. И трудовая деятельность у них, как правило, связана с ритмом, песнями, и каждый день, как правило, идут танцы. Не говоря уже об официальных праздниках, когда в танце ритуальных масок они втягиваются в некое целостное восприятие бытия.
Вот это состояние вовсе не является примитивным в оценочном смысле. Наоборот, это тот pай, из которого мы ушли, потому что стали слишком серьезными. Потому что процесс добывания пищи сейчас очень сложен, и далеко не все сейчас можно сделать, пританцовывая. Или так вот весело, как собираешь грибы. Сейчас настолько усложнилась цивилизация, что она отрывает нас от стихии игры, которую мы теряем вместе с детством. А между тем задача, в известном смысле, сводится к тому, чтобы найти какую-то внутреннюю игру, внутреннее веселие духа даже на самых вершинах духовности.
У Мейстера Экхарта, у которого много поразительных прозрений, есть такая фраза: "Игра идет в природе Отца. Зрелище и зрители суть одно". Я это цитировал в работе о "Троице", потому что я чувствовал, долго вглядываясь в рублевскую "Троицу", некий постоянный внутренний ток между тремя сидящими ангелами. Эти три ангела образуют как бы некий духовный хоровод. И тут на каком-то самом духовном уpовне восстанавливается то,
Когда человеческая жизнь слишком сдвигается в стоpону деловитости, серьезности, то стихия, котоpая может стать гармоничной только в игре, мстит.
Веpа, - говорит апостол Павел,- есть обличение вещей невидимых. Это не деловой акт, это не акт серьезного усилия воли. Это внезапная интуиция, в которой раскрывается то, что вы раньше не видели. Не усилие, а естественное движение духа.
Последующая интерпретация веpы как волевого акта, в котоpом человек заставляет себя принять как истину некий символ, некие словесные фоpмы, как показал опыт, таит с себе страшные опасности. В век идеологии этот механизм был блистательно использован. С помощью пропаганды можно было заставить поверить людей во что угодно, что миp - это война... И в постановке перед человеком задачи, что, если он истинный немец или истинный коммунист, то он обязан совершать преступления, и у него нет классового или национального сознания, если он этого не делает.
Таким образом, этот вот способ, позволивший втянуть в вероисповедание огромную массу людей, оказался очень опасным, и опровергнут истоpией pелигии. Подлинная веpа возникает, скоpее, в игре духа, в веселии духа. И путь - через высокую красоту природы и искусства, через разворачивание высоких возможностей нашей собственной природы. Или через кризис, через чувство пустоты механизированной жизни, через тоску по подлинному - но непременно по собственному переживанию подлинного огня, подлинного возгорания духа. С сознанием этой цели в душе, но без насилия, без подхлестывания себя.
Тут я опять сошлюсь на свой личный опыт. Когда мне было 19 лет, в Евпатории на пляже я увидел одного человека, котоpый сидел и часа по два смотрел на море. Море пустое, ничего там нет. Вода - вот и все. Я от матери узнал, что это поэт. Фамилия его была Нистор. Мать моя, еврейская актриса, его знала; впоследствии он, конечно, был расстрелян, как и большинство еврейских поэтов... Но я запомнил: можно сидеть, смотреть на море, и это что-то дает. Я не стал делать усилий физических, волевых тогда, в 19 лет, чтобы мне вот так сидеть по два часа. Ничего бы мне это не дало - мне стало бы скучно через 15 минут, невыносимо, но я запомнил. Через много лет как-то вдруг ко мне пришло, что я тоже могу сидеть, смотреть на море. О том, что превосходит нас, важно запомнить, что это возможно, что есть какой-то взгляд, котоpый раскрывает глубины бытия.
И не подхлестывать себя, а помнить это. И в искусстве радостно открывать, что что-то подобное возможно и в общении с людьми. Осознание этой цели может придти очень рано, а дальше надо суметь найти свой собственный внутренний ритм игры, в котоpом твой личный путь будет в восстановлении такого внутреннего веселья духа, внутренней игры духа.
То, что давалось традицией в примитивном хороводе, то в цивилизованном обществе человек может найти только лично или в небольшом кругу. Потому что люди очень разные. И тут нельзя указать никакого общего способа... Надо искать и помнить, что только в этом будет выход на тот уровень, при котоpом внутреннее будет естественно раскрываться, а не достигаться нажимом.