Собиратели голов
Шрифт:
«Ладно, еще одна ночь — и баста!» — решил он про себя.
Пора было выбираться на твердую землю, искать пищу и убежище, в котором можно отлежаться. На воде они все равно теперь долго не протянут. Да и от Ставродара гроб-контейнер унесло уже достаточно далеко. По крайней мере, очень хотелось на это надеяться.
Борис не знал, заплывали ли другие гробы в такую даль. Вряд ли вообще-то. Настоящие покойники не умеют грести, отталкиваться от берега и постоянно держаться на стремнине.
Наташка что-то простонала. Борис ободряюще похлопал ее по
«Еще одна ночь, — вздохнул Борис. — Только одна. Ты уж потерпи, чернявая…»
Он лег рядом, обняв ее и пытаясь согреть своим теплом худенькое дрожащее тело. Задвинул сверху крышку. Но не плотно. Им нужен был свежий воздух. И смотровая щель тоже нужна. А еще нужно было хоть немного поспать, пока контейнер несет течением.
Бориса сморило быстро. «Только одна ночь… — еще раз подумал он, проваливаясь в небытие. — Одна. Только…»
Глава 2
— Цепляй!
Чей-то негромкий голос. Рядом совсем!
— Да быстрее ты!
Сон как рукой сняло. Борис пробудился, затаил дыхание.
Стук… Кажется — металлом о пластиковую крышку.
Всплеск. Сдавленная матерщина.
Контейнер развернуло.
— Крепче держать надо было, мурло косорукое! Лезь в воду, догоняй теперь! Да живее, пока не унесло!
Их все же обнаружили. И ими заинтересовались. Борис почувствовал накатывающую волну отчаяния. Кто-то пытался вытащить из воды контейнер, уже ставший для них плавучим домом. Но видимо, это было не так-то просто.
Наташка лежала рядом. И опять — без сознания. Дышит слабо и часто. Перевязанное плечо распухло. Похоже, рана воспалилась.
Борис приподнял голову. Прильнул к махонькой щели между крышкой и нижней половиной контейнера. Ночь. Черный берег, черная вода, чьи-то темные силуэты. Но не похоже, чтобы за контейнером охотились хэды. Слишком уж мало охотников. Двое или трое всего. И снаряга явно не хэдхантерская. Дикие? Может быть, не все так плохо? А ребятки попались настырные.
Еще один всплеск. Снова стук о крышку. Скрежет.
Кажется, их все же зацепили.
— Вот так! — раздался чей-то шепот. — Держи-держи!
Переговариваются тихо, опасливо как-то. А раз шепчутся — значит, осторожничают. Значит, скрываются. Значит, точно дикие.
— Теперь подтаскивай помалу!
Сильно качнуло. Очень сильно — чуть не перевернуло.
— Да аккуратнее, мать твою! Аккуратнее! Погоди, дай помогу.
Опять — стук и скрежет. Глухой удар. Похоже, о берег.
— Я же говорил — гробяра, а ты не верил, — чей-то приглушенный, но возбужденный голос. — Глянь — похоронная табличка, все как положено. Верняк — гроб!
— Да вижу-вижу. Далеко же его унесло… Ящики из города сюда редко доплывают. Ладно, хватай с того края.
— У-у-у, тяжеленный зараза! Что ж там за туша-то?!
Чьи-то проворные руки
Прочное пластиковое днище царапает землю, шуршит по траве. Контейнер раскачивают, кантуют. Вправо-влево. И — вперед. Вправо-влево. И — вперед…
— Всё, нормалёк!
Контейнер наконец оставили в покое. Осматривают, похоже.
Борис напрягся. Нужно было выбрать, как действовать дальше. Вступать в переговоры и решить дело миром или сначала попытаться уложить «рыбаков» мордой в землю, а разговорчики разговаривать после. А то ведь неизвестно еще, как они отреагируют на мирную инициативу. Эх, жаль, чернявая в отключке. Она бы нашла с дикарями общий язык. Наверное, нашла бы… У Наташки опыт в этом деле имеется. А вот Борис таким опытом, увы, пока не обладал.
— Гля, сколько трещин на крышке, — услышал он. — Побило-то гробик нехило.
— Угу. Как только он не утонул!
Кто-то шумно втянул носом воздух над самой крышкой. Кажется — будто над ухом.
Удивленное:
— А ведь не пахнет вроде…
Довольное:
— И хорошо. Свежий покойничек, значит. Не протух еще. Вкуснее будет.
«Вкуснее»? Что за хрень?! Борису сделалось не по себе. Надежда на мирные переговоры рассеивалась как дым. Их что же, каннибалы какие-то выловили? Или это шутка такая? Тупая…
— Ну так че, вскрываем консерву?
Нет, видимо, не шутка. Разговорчики, доносившиеся снаружи, нравились Борису все меньше. Неужели эти дикари в самом деле готовы сожрать труп из гроба?
— Валяй. Открывай.
Под крышку вошел заточенный металлический штырь. Борис, спасая глаза, откинул голову назад. Лег затылком на мокрый пластик. Замер. Штырь провернулся. Крышка поддалась. И наверное, поддалась легче, чем ожидалось.
— Оба-на! А тут уже открыто. — В голосе говорившего прозвучало изумление на грани шока.
А крышка контейнера немного сдвинулась. Борис решил не торопиться и не выскакивать сразу, как черт из коробочки, а до последнего косить под покойника. Сил оставалось немного, и их следовало расходовать экономно. Сейчас разумнее немного выждать, узнать, с кем имеешь дело, понять, сколько вокруг потенциальных противников и где они находятся.
— Да их тут по ходу двое! Парень и девка вроде. А я-то думаю, чего так тяжело!
Возле гроба тоже стояли двое. Только двое. Уже неплохо.
И точно — дикие. Всем диким — дикие. Грязные, заросшие, вонючие. Вот уж по ком тресовозка плачет!
— Голубки, мля! — хмыкнул один. — Это что ж, выходит, городские жлобы теперь своих трупаков парами хоронят? Типа, дешевле обходится. И глянь-ка на них: как живые, что один, что другой! Неплохо сохранились, а?
— Охренеть! — коротко и емко подытожил второй дикарь.
За время этого непродолжительного диалога Борис успел из-под прикрытых век разглядеть обоих.
У одного, плотного и кряжистого, в руках был топор-колун на длинном топорище. Огромный, тяжелый такой топорик. Одного удара им будет достаточно, чтобы размозжить человеку голову.