Собирай меня по осколкам
Шрифт:
– Нет ее, - буркнула она, собиралась уже зайти к себе, но я остановил.
– Вы видели Машу?
– Видела! Выбежала сранья из подъезда, куртка расстёгнута. Я домой шла, а она вся в слезах. Даже не поздоровалась.
– В слезах? – сердце у меня будто замедлило ход, но тут же ускорилось, готовясь разорвать легкие.
– В слезах, - крикнула тетка, хлопнув перед моим носом дверью.
Я подошел, хотел постучать кулаком, однако рука зависла в воздухе. Вряд ли старуха знает, что случилось с моей Машей. И ведь что-то однозначно
Спустился к себе, надо бы бежать, искать ее. Только адрес не знаю, даже отследить никак не могу, потому что мобильник здесь. В голове щелкнуло, и я потянулся к сотовому: по последнему вызову будет понятно. Как назло, там стоял дурацкий пароль. Попытался ввести разные комбинации, ничего не подошло. Тогда включил ноут, была у меня программка, которая позволит хакнуть.
Щелкнул по точпаду, и сердце бухнуло. На экране отразилось письмо от Арни. Билеты в Израиль. А что, если… да ну! Быть не может. Не могла же она?.. А что, если могла? Нет! Нет! Это из ряда фантастики.
Минут десять мне понадобилось, чтобы взломать пароль через прогу. Подключил гадежет к ноутбуку через порт. Полез смотреть, а там ни одного исходящего или входящего. Никто не звонил ей.
– Твою м… - произнес вслух, проводя рукой по лицу. Значит, все-таки дело в этом письме. Только сейчас почему-то осенило: мы должны были, наверное, поговорить о прошлом. Все расставить по полочкам, а что делали? Занимались сексом и ловили кайф от того, что снова вместе.
Где мне теперь ее искать?
Я взял телефон, покрутил в руках и кинул на стол. Ни одной мысли. Просто ни одной. Какого черта она не подошла ко мне? Почему не спросила про это проклятое письмо, почему убежала? Вены заливала горячая кровь, к горлу накатывала злость. О чем я думал вчера, позавчера и остальные дни. Твою ж…
Минут десять сидел, разглядывая потолок. Потом поднялся, оделся и побежал вниз. Я найду ее. По крайне мере, должен. Выхода нет. Мы поговорим, покричим друг на друга, и будем смеется, какие дураки оба. Только так и никак иначе.
Я искал Машу весь гребаный день! Обошел каждый квартал в районе нашего дома, съездил в общагу к ее подруге, даже притащился домой к отцу. Вот кто офигел при виде меня. Анатолий Викторович чуть не упал, стоял и хлопал глазами, будто призрака увидел. Видимо дочурка не рассказывала ему о том, с кем встречается. Зато поведал я. Наврал, правда. Сказал, ушла из дома, телефон забыла, я, мол, волнуюсь.
Дирек потер переносицу, даже войти пригласил неожиданно. Но я отказался. Если приглашает, значит, Маши у него нет, и не будет.
Вечером, часов в восемь, я вернулся в свою квартиру. Хлопнул дверью, разглядывая мобильник на столе. В углу до сих пор стоял рюкзак Уваровой. Не возвращалась она. Снова поднялся наверх, постучал, покричал. Опять вылезла тетка и сообщила – дома никого нет.
Что делать дальше, куда идти? Я не знал.
– Куда ты пропала, дурочка? – произнес, разглядывая экран. Мозгами понимал, наверное, Маше нужно время подумать обо всем. Но как мне быть? Второй раз она решила сбежать. Черт. Проклятое чувство дежавю. Как и три года назад. Не поговорила. Не спросила.
Я вдруг задумался, неужели Маша никогда не ощущала мою любовь? Неужели я мало делал, неужели отдавал себя не до конца? Да, за спиной вагон грешков. Да, наше общение началось не с той ноты и это сложно простить. Но… Мне казалось, плохое осталось в прошлом. Мне казалось, мы начали с чистого листа.
В подъезде послышались голоса, я подскочил. Почему-то решил – Уварова идет. Побежал вниз, сердце бухало, достигая глотки. Меня колотило, перед глазами плыло. В груди полыхал огонек надежды. Маленький. Последний. Очень нужный. А потом он погас. Я остановился на лестничной клетке, замечая незнакомых женщин. Они улыбнулись, проходя мимо: такие веселые, живые. На их фоне я был ходячим трупом.
Захотелось выпить. Много. Чтобы перестать метаться, чтобы не разрывало внутри, чтобы не кровоточило так. Меня словно обливали кипятком по открытой ране. Проклятое чувство. Давно забытое.
Дома я открыл виски и залил в себя разом два стаканчика. В квартире не горел свет, не звучали поздравительные речи, по телеку не шел голубой огонек, в воздухе не витал запах салатов и мандарин. Я сидел на кухне, сжимал стакан, а когда сжимать было невмоготу, добавлял в него спиртное. Алкоголь обжигал все органы, и пустой желудок. Думал, станет легче, но почему-то не становилось. Тупая боль будто проникала глубже, а в голове мелькали воспоминания.
Мы держимся за руки. Гуляем. Она улыбается, откидывает забавные шуточки, тянется обнять меня. Вот привстает на носочки, а вот мы целуемся. Слишком жарко, чтобы не захотеть продолжения. Она трепет меня по волосам. Ставит тарелку с ужином, наблюдает с интересом, как я будет пробовать ее стряпню. Смущается. Черт. Маша так забавно смущается.
Я провел рукой по лицу, покачиваясь на стуле. Облокотился о стенку, запрокинув голову к потолку. За окном искрили салюты, озаряя небо разноцветными шапками. Незнакомые голоса кричали поздравления, стаканы чокались.
Как же бесит все. Кому-то слишком весело, а у меня вены превратились в натянутые жгуты. И один единственный вопрос на языке: почему…
42.2
Маша не вернулась. Она словно внесла меня в личный черный список. Наглухо закрыла дверь, забила ее гвоздями и повесила табличку с тремя буквами. Посыл отличный, я бы сказал отменный. Под алкоголь он меня забавлял, но на сухую выворачивал наизнанку.