Соблазн Черного
Шрифт:
– Вень, ну вот что это было, а?
Я попыталась начать отчитывать его, но вяло. Веник, когда надо, мог прикидываться бревном. Очень успешно.
– Ничего.
– Нас же могли поймать. Опять.
– Ну разобрался бы…
– Веник! – вышла я из себя, в который раз пытаясь достучаться до него, - здесь не Россия! Здесь нельзя бить полицейских!
– В России тоже нельзя, - резонно заметил Веник.
– Нигде нельзя! Тебя посадят! И никто не спасет! И вот, Веник, если тебя посадят, я клянусь, что не буду ждать! Уеду в Россию, отец давно уже зовет!
–
– Вень… Ну в самом деле… - Я сменила тон, начав мурлыкать кошечкой. Так, как ему это нравилось всегда, - ну ты в прошлый раз кинулся меня защищать, чуть не загремел… Не надо. Мне за мои рисунки только штраф грозит. А тебя депортируют нахер. А только все начало получаться… Вееень…
Он вздохнул, обнял меня, соглашаясь.
Депортация сейчас была бы, действительно, не к месту.
Он только начал учиться, в Высшей школе физкультуры и спорта в Мюнхене. Его туда взяли, не без протекции, само собой, Роман Дмитриевич кого-то напряг, и дядя Сережа по связям спортивным прошелся, но все же приняли. В основном, потому что он теперь ездил защищать честь учебного заведения на различных спортивных соревнованиях. Пришлось, конечно, подтверждать знание немецкого, но чего не сделаешь для достижения цели? А Веник – очень упорный парень. Так что язык сдал нормально, но разговаривать пока все же стеснялся.
Я продолжала учиться в колледже искусств.
И теперь мы встречались нечасто, хоть и жили вместе. Снимали милую студию в центре Мюнхена.
Виделись утром и вечером только.
Неудивительно, что Веник скучал и каждую свободную минуту старался заняться со мной сексом.
Но я , кроме учебы, еще иногда и участвовала в общественной жизни, а потому бедному Венику приходилось таскаться со мной по всяким богемным и просто сомнительным местам. Ну и, естественно, что, если удавалось найти веселье, то развлекался Веник вовсю. На свой разрушающий вкус.
В тусовку мою он вписался, кстати, как влитой. В основном, потому что не понимал половины приколов и не обижался.
Огромный молчаливый русский, умеющий весело улыбаться и страшно смотреть…
Мои подружки-феминистки наперебой выспрашивали, много ли еще в России таких. И как их найти.
Я только ржала.
Потому что своего русского я семь лет ждала.
А это, согласитесь, срок.
– Так, не могу Веснуш, - я , оказывается, немного отвлеклась на размышления, а Веник успел уже опять присосаться в моей шее, как наглый , похотливый вампир. Но в этот раз он попал очень удачно. В такое местечко, что я только взвизгнула от возбуждения. Он сразу понял это, задышал тяжело, - пошли , Веснуш, пошли…
– Но заказ…
– Успеем…
Он встал, настойчиво потянул меня в сторону туалетных комнат.
В маленьком, по-немецки стерильном санузле, он сразу развернул меня спиной к себе, рванул пуговицу на бойфрендах, стягивая вниз, парой жестких движений устанавливая в нужную ему позу. Прикус за плечо, звериный, с рычанием. И мощный удар тела, заставивший на мгновение почувствовать
– Аххх, Вееее…
Он тут же закрыл мне рот широкой жесткой ладонью, захрипел в ухо повелительно:
– Молчи, молчи, малыш, не шуми, вот так, так, так, хорошая моя, да, Веснуш, хорошая…
И все это , не прекращая сильных, грубых движений, которые, однако, дарили невероятный кайф.
Я выгибалась еще сильнее, стонала ему в ладонь, без слов моля быть жестче. Возбуждение, удовольствие, перемешанное с опасностью быть застигнутыми, адреналином от недавней погони, дурманом от запаха кожи Веника, сладкой дрожью от его развратных слов на ухо и ощущением полного, абсолютного подчинения, было настолько всеобъемлющим, что практически сделалось невыносимым.
Я заскребла ногтями по ребристой плитке санузла, дернулась ему навстречу, умирая от грубых сильных движений в себе, и Веник понял правильно.
Сжал так, что я реально себя бабочкой хрупкой ощутила, сунул пальцы мне в рот, сразу глубоко, до спазмов. И ускорился еще. Кайф стал невероятным, запредельным. Я забилась в его лапах, не контролируя себя больше, сдавленно мыча ему в руку, заливаясь слезами и выгибаясь.
Почувствовала, как он тоже напрягается, кончая.
И сжимает меня, уже не грубо, а расслабленно, мягко целуя, облизывая шею, трогая мокрыми от моей слюны пальцами губы.
– Сука… Веснуш, с каждым разом все круче и круче… Меня когда-нибудь от кайфа разорвет нахер…
Вот умеет мой парень правильные слова подобрать после секса.
В дверь туалета настойчиво стучали и грозили полицией.
А я только обреченно подумала, что в этой части города мы еще не все кафешки успели осквернить… И
Веник это явно стремится исправить.
А еще о том, что, когда я полгода назад ехала на Родину, даже не могла подумать, что встречу там свой постоянный ходячий черный соблазн.
И теперь не представляю, как бы жила без всего этого.
P.S. Через два месяца Черный и Веснушка приехали в Россию, чтоб участвовать в пробеге, организованном Данилом и Коляном. Втроем.
P.P.S. Во втором триместре очень важны положительные эмоции и секс. Много секса.
Конец.
От автора.
Друзья мои!
Это финал истории и финал цикла "Практика любви".
Он получился невероятным. Неожиданно большим и очень разноплановым. Столько героев, столько историй, я недавно пересматривала, и сама в шоке, если честно.
То, что начиналось с небольшой повести "Летние каникулы", которую я не планировала развивать, потому что не видела этого развития, переросло сначала в роман "Летняя практика", а затем каждый из второстепенных героев Практики потребовал свою историю.