Соблазн для Шейха
Шрифт:
Пока рассматривала эмиратские пейзажи, шейх терпеливо ждал, облокотившись о машину. Молчал, наблюдая за моей реакцией. Несмотря на то, что мне действительно всё понравилось, на лице не показала никаких эмоций, потому что не нужно ему знать, что мне здесь понравилось!
Иначе зачтёт себе в копилку, раздует из этого какую-то важность, и скажет, что он победил. Нет, так просто это не произойдёт.
Когда мы зашли внутрь здания, чуть приоткрыла рот, не сдержавшись. Пусть Асад думает что угодно, но то, что я видела, того стоило. Эта комната была наслаждением для всех историков.
Где-то висели старинные картины, стояли расписанные вазы, разные статуэтки. Одним взглядом можно понять, что всё, что находилось в этой комнате – было подлинным. Не всё, конечно, были и подделки, к одной из которых я как раз и направилась, стоило переступить порог этого дворца.
Дотронувшись кончиками пальцев, провела по золотистой раме и после дотронулась до полотна, трогая давно высохшую краску. Провожу подушечками пальцев по разным узорам, и останавливаюсь на краешке, и только после делаю заключение: от оригинала ничем не отличишь. Настоящая хранится не здесь, и даже не у меня. К сожалению, отец не смог отвоевать картину в музее Эр-Рияда, сдавшись после тысячных отказов.
– Знаешь её? – от созерцания не замечаю, как Асад оказывается непростительно близко, чуть ли не прижимаясь ко мне всем телом. Горячее дыхание щекочет кожу, а губы вот-вот и коснутся уха. Делаю шаг в сторону, и киваю, делая вид, что меня это ни капли не смутило. – Я удивлён. Сколько же знаний хранится в твоей головке?
– Много, – отвечаю честно, сама не зная ответа на этот вопрос. У меня всегда была тяга к истории, и я как губка впитывала всё нужное и ненужное. С детства изучала истории разных стран, углубляясь в каждую мелочь. Родители не стали отдавать меня в школу, занимаясь моим обучением на дому. Они считали, что могут дать мне всё и без этих рабских школьных будней. И им за это я была благодарна, потому что если бы помимо истории ещё и проводила время в школе, то вряд ли бы смогла столько знать. – Эта картина, кстати, подделка.
– Правда? – Азар переводит взгляд от моего лица на полотно. Внимательно всматривается своим непрофессиональным взглядом и после выдаёт: – Значит, меня обманули.
Последнюю фразу он сказал напряжённо и задумчиво. В этот момент надеялась, что не сломала какому-нибудь бедному арабу жизнь за то, что сообщила шейху.
– Пошли, проведу короткую экскурсию по своему дому, – мужчина повернулся ко мне широкой спиной и сделал шаг вперёд, идя в сторону коридора. Идти за ним не хотелось, но меня двигало только одно – желание увидеть ещё больше. Не сомневалась, что здесь найдётся что-то более ценное.
Асад шёл молча, что было мне на руку. Это даже как-то расслабило, что на несколько минут я и позабыла, что этот человек шантажом привёз меня к себе и, можно сказать, сделал своей пленницей. Вряд ли мне можно будет выйти отсюда, поэтому охарактеризовала я себя как некстати верно.
После десяти минут пути мы остановились у огромной двери, около которой стояли двое охранников. Сразу же их заприметила и приняла к себе на вооружение.
Перешагнув порог открытого коридора, двери за нами закрылись.
– Хочу предупредить тебя, Анна-Мария, – поворачиваюсь на голос шейха, отрываясь от рассматривания природы, и всматриваюсь в лицо Асада. Он выглядит напряжённым, взгляд затуманен, и кажется, что вот-вот и над его головой появится огромная грозовая туча. – Ты не можешь выходить за те двери.
Он указал в сторону только недавно закрывшихся огромных массивных дверей, напоминающие врата.
– Поясни, – спрашивать что-либо у мужчины было бесполезно. Как я поняла за некоторое время нашего знакомства.
– Это всё, – Асад взглядом окидывает местность. – Территория моих наложниц. Здесь они могут делать всё, что захотят, даже ходить голышом, если им приспичит. Но ни одной нельзя выходить за эти стены. Особенно тебе. Чтобы пресечь все идеи в твоей голове, скажу сразу – можешь не просить ни у кого помощи. Тебе никто не поможет, даже по женской дружбе. К любым мужчинам, даже охранникам, советую не приближаться. Если бедняга получит наказание за то, что контактировал с тобой, это будет на твоей совести. Это не Россия, поэтому не забывайся в некоторые моменты.
Шейха слушала молча, не протестуя в ответ. Зачем? Я всё равно сделаю всё по-своему. Нельзя выходить за те стены? Спасибо что сказал, господин аль Азар, потому что теперь я как назло буду мелькать там, чтобы разозлить тебя. Достанется охранникам, если я с ними заговорю? Плевать, буду обходить стороной. С женщинами дружить здесь точно не собираюсь. Змеюк мне и на родине хватает.
Фраза про помощь прочно засела у меня в голове. Никто не поможет, просить смысла нет. Это я прекрасно понимала, только вот моя стервозная натура не хотела этого принимать.
Шейх бросил мне вызов, и я не могу просто так проиграть. Нужно показать этому зазнавшемуся мужчине и поставить его на место. Доказать, что не все подают к его ногам, стоит поманить ему пальцем.
– Мне нужно позвонить, – знала, что говоря это, Асад с вероятностью сто процентов откажет мне. Понимала это, но мне и правда, нужно было позвонить. Несмотря на то, что родителей у меня не осталось, мне нужно было переговорить с некоторыми важными для меня людьми. И если я долго перестану выходить на связь, они могут начать волноваться.
– Нет, – чётко и твёрдо сказал мужчина, шагая вперёд и продолжая свой путь. – Это были самые глупые слова, что ты сказала за время нашего знакомства. Начинаю сомневаться, что ты так умна, как я посчитал в начале.
– Ты же понимаешь, что моё исчезновение заметят, если не я буду выходить на связь, – проговариваю, идя за Азаром и испепеляя своим взглядом его широкую спину. – Чтобы ты знал, у меня в России есть своё дело, которым я управляю. Мне нужно связаться со своим заместителем. Ты вообще не подумал, что у меня может быть семья?