Соблазн гнева

Голубева Татьяна В.

Странно все-таки получилось. Разменял шестой десяток – и остался один-одинешенек. Все не как у людей. Другие к таким годам обрастают детьми, внуками, вообще родни имеют несчитано, всяких там тетушек, дядюшек, внучатых племянников и так далее. А у него кто есть? Мать в далекой деревне. Матушка, которую он не видел несколько десятков лет. И все, вот ведь как. С тремя женами развелся, детей на свет не произвел, единственный племянник, сын младшего брата, знать его не желает. Почему, кстати?

Непонятно.

Сергей Пафнутьевич снова

и снова вспоминал последнюю попытку разговора с Валентином. Чертов сопляк, неполных двадцать лет от роду, а гонору, гонору! Просто обливает презрением с головы до ног, просто раздувается от спеси! А чем гордится-то? Подумаешь, талант! На барабане стучит и думает, что великим искусством занимается. Правда, он еще и на этой, как ее… на флейте, что ли, умеет играть. Или та дудка называется гобой? Да какая разница! Свистулька, и все. Кому это надо-то? Лучше бы учился настоящие деньги зарабатывать. Через несколько лет семьей обзаведется, и что? На какие шиши будет детишек растить? Свистулькой-то не особо прокормишь малышей. Или все-таки на доброго дядюшку надеется, хотя и делает вид, что плевать ему на дядины капиталы?

Дикулов подумал и о том, готов ли он выделить средства на воспитание внучатых племянников, когда те появятся на свет. По здравом рассуждении получалось, что готов. Родная кровь как-никак. Неужели он позволит деткам страдать из-за неразумности Валентина? Конечно, нет. Уж он найдет способ помочь им… впрочем, они еще не родились, так что незачем фантазировать. К тому же теперь неизвестно, доживет ли он до тех времен.

А к матери все-таки можно добраться, если нанять вертолет.

Хорошая идея.

И Вальку-гордеца пригласить поехать. Он ведь родную бабушку ни разу в жизни не видел. Наверняка не откажется… хотя кто его знает. А там можно будет и поговорить всерьез, в лесной тиши, вдалеке от умников музыкантов. Они все-таки слишком сильно влияют на Валентина. Да и может ли быть иначе? Он просто мальчишка, что ему в уши гудят – то и повторяет. Если бы они почаще встречались, то племянник быстро забыл бы о своем дурацком искусстве и захотел бы и прилично одеться, и машиной обзавестись, и квартиру хорошую купить… а то живут с мамашей в двухкомнатной «распашонке» на краю света, ездят в городском транспорте, а уж как одеваются, лучше вообще не вспоминать. Смотреть стыдно!

Нет, вряд ли Валентин согласится поехать к бабушке. Он же ужасно занятой человек, просто ни минуты свободной!

Лучше начать с его мамаши, позвонить Анастасии. Не век же она будет фыркать на него, словно дикая кошка. Сказать, что приболел, что перенес операцию на сердце… в общем, поплакаться. Пробудить жалость. Глядишь и пробьет женскую душу.

Будучи человеком действия, Сергей Пафнутьевич тут же реализовал внезапно родившуюся идею. Взяв со стола мобильник, он нашел в справочнике номер Анастасии Павловны.

Вдова младшего брата ответила только после двенадцатого звонка. Сергей Пафнутьевич услышал вежливое:

«Алло, я вас слушаю» – и быстро сказал:

– Настя, это Сергей Дикулов, только не бросай трубку, пожалуйста!

Последовала довольно долгая пауза, после чего Анастасия Павловна поинтересовалась:

– Чем обязана?

Господин Дикулов осторожно вздохнул. Как трудно всегда с ней разговаривать, с этой Настей! Уж до того холодна, уж до того любит изображать из себя царицу Савскую!

– Я просто хотел поговорить. Видишь ли, мне недавно сделали операцию на сердце, я сейчас в санатории, вот и задумался о родных и близких. Хочется же как-то наладить отношения. Но я никак не могу понять, чем я вам с Валей не угодил? Может, объяснишь наконец?

– Боюсь, что не сумею, – сухо сказала Анастасия Павловна.

– Почему?

– Потому что это выше твоего разумения.

– То есть ты считаешь меня полным идиотом?

– Нет, ты не идиот, – возразила вдова брата. – Далеко не идиот. Просто у тебя другое мышление, вот и все.

– Что значит «другое»? Я не понимаю.

– Я знаю, что не понимаешь. В этом и проблема.

– Но хотя бы попытайся найти слова!

Анастасия Павловна снова надолго замолчала. Дикулов терпеливо ждал. Ему действительно хотелось разобраться, его на самом деле в последние дни отчаянно тянуло к родным…

Наконец он услышал:

– Видишь ли, Сергей, в жизни существует множество самых разнообразных ценностей. И не все их можно пересчитать на деньги. Я когда-то уже пыталась поговорить с тобой об этом, и твой брат тоже пробовал, я знаю. Но ты не слышишь ничего такого, что не укладывается в твои собственные представления о мире и взаимоотношениях между людьми. Просто не слышишь. Как же прикажешь с тобой общаться? На твой язык я перейти не могу, моего языка ты не воспринимаешь. Мне кажется, это тупик.

– Из любого тупика можно найти выход, – слегка рассердившись, сказал Сергей Пафнутьевич. – Если есть желание. А у меня всегда было такое впечатление, что как раз желания тебе и не хватает.

– Именно мне? – подчеркнуто спросила Анастасия Павловна. – А твой брат тоже не имел такого желания? И твой племянник не имеет?

И что-то такое услышал Сергей Пафнутьевич в этом вопросе, что проскользнуло в глубину ума, зацепило искалеченное сердце… и господина Дикулова обдало жаром.

– Настя, я… – Он запнулся на полуслове, немного помолчал, а потом у него вырвалось само собой: – Мне надо подумать. Я тебе после еще позвоню.

– Позвони, – согласилась Анастасия Павловна и повесила трубку.

А Сергей Пафнутьевич, энергично выругавшись, встал, подошел к окну и уставился на почти уже голые деревья и серое низкое небо.

Неужели Настя права?

Неужели это он сам никогда не пытался никого понять, а просто навязывал свое, требовал, настаивал?..