Соблазн гнева

Голубева Татьяна В.

Зато теперь Марину разобрало любопытство.

Что-то тут было не так. За странным поведением родни явно скрывалась какая-то тайна. Ведь отец Валентина был младшим братом Дикулова, они вместе росли в совхозе, почти одновременно перебрались в Петербург, а потом младший из братьев почему-то умер. Марина не знала почему. Дикулов никогда не говорил об этом.

Может быть, в этом и разгадка?

Марина позвонила Валентину днем, но какая-то женщина (похоже, его мать) ответила, что Вали нет и скорее всего он вернется поздно. Марина позвонила в девять вечера – еще не

пришел. Позвонила в десять – пока не вернулся. И только в двенадцатом часу ночи она услышала наконец в трубке голос музыканта.

– Алло, слушаю!

– Добрый вечер, – вежливо сказала Марина. – Это твоя двоюродная сестра.

– О! Чем обязан? – удивленно откликнулся Валентин.

Марина решила, что незачем разводить дешевую дипломатию, и брякнула прямо:

– Разговор есть, только не телефонный. О бабушке.

– О какой еще бабушке? – Музыкант, кажется, действительно не понял, о ком идет речь.

– То есть как о какой? – удивилась, в свою очередь, Марина. – О твоей, конечно. О Дикуловой Наталье Ивановне.

– С чего вдруг? Она же умерла.

Марина задохнулась от ужаса.

– Когда?!

– Давным-давно, – спокойно сказал Валентин. – А чего ты вдруг переполошилась?

У Марины отлегло от сердца. Вот оно что…

– Ты меня испугал. Я подумала, с ней что-то случилось. А насчет «давным-давно» позволь уточнить. Я была у нее осенью, и, представь, она прекрасно себя чувствовала.

– Как это… Не понимаю.

– Кто тебе сказал, что она умерла? – резко спросила Марина.

– Мама. А что?

– Давай завтра встретимся, хорошо? – предложила Марина. – Разберемся, откуда вся эта странная путаница.

Валентин явно заинтересовался действительно странным недоразумением. Кому пришло в голову похоронить живого человека?

– Давай. Но у меня утром репетиция, а вечером концерт. Только днем есть время.

– Мне все равно. Где тебе удобнее будет?

– На Восстания, кафе «Чайка». Знаешь?

– Нет, не знаю. Какой номер дома?

– Номер не помню, но это почти напротив метро. В два часа.

– Хорошо, я найду. Пока.

– Эй, погоди! – спохватился Валентин. – Я же не знаю, как ты выглядишь!

– Я очень рыжая, – усмехнулась Марина. – Ни с кем не спутаешь.

…Конечно, Марина снова не смогла заснуть в эту ночь. Она придумывала десятки объяснений тому, что Валентин считал бабушку давно умершей. Почему его мать солгала ему? Зачем ей это было нужно? Может быть, она до такой степени ненавидела свекровь? А может быть, завидовала тому, что бабуля любила Аннушку? Черт их разберет, что они не поделили… Тем более так давно. Может, музыкантова мамаша и сама уже забыла, с какой целью обманула сынка, да только поздно теперь признаваться во лжи? А может быть, она действительно считала, что бабули нет на этом свете? Но тогда кто-то должен был обмануть ее саму. Опять же – зачем?..

В кафе Марина пришла задолго до назначенного часа. Взяв чашку кофе и рюмочку коньяку, она сидела за столиком, курила и смотрела на прохожих, мелькавших за окном. Сплошные идиоты, это уж наверняка. Или подонки. Как Дикулов

и Инна. Как все, кто сделал вид, что незнаком с Мариной, как только она превратилась в бесприданницу… Как Марина ненавидела всех их! Ненависть терзала ее постоянно, но особенно обострялась по вечерам, перед сном… Марина уже сто тысяч раз воображала, как она расправляется то с одной бывшей подругой, то с другой, или как они попадают в жуткую автомобильную катастрофу, или как их папочки разоряются дотла и наглые девки вынуждены мыть полы в чужих домах… она презирала всех, она постоянно пылала гневом на глупость и подлость человеческую…

– Ага, это наверняка ты и есть, – услышала она сквозь туман, затянувший мозг. – Таких рыжих действительно не каждый день встретишь.

Марина резко тряхнула головой.

Перед ней сидел совсем молодой парнишка с веселыми умными глазами, с тонким интеллигентным лицом. Он бесцеремонно рассматривал Марину, словно она была музейным экспонатом и лежала в витрине. Но Марину поразило другое. Несмотря на всю интеллигентность юношеского лица, Валентин был так похож на Дикулова, что Марине стало немножко не по себе. Как это может быть? Дикулов – откровенная деревня, музыкант – сама утонченность, а поставь их рядом – и любой скажет: родня!

– Это я и есть, – кивнула она наконец. – А это и есть ты? Валентин?

– В этой жизни – да, – усмехнулся парнишка. – Так что там за мистика с нашей бабушкой? То умерла, то вдруг жива оказалась.

– Никакой мистики, – сердито сказала Марина. – Она и не думала умирать. Жила себе в лесу, в заброшенной деревушке. А этой осенью я перевезла ее в поселок… ну, в тот самый бывший совхоз, где твой отец родился. Но мне хотелось бы понять, почему твоя мама тебя обманула?

Валентин немного помолчал, потом заговорил как-то неуверенно, будто сомневаясь в собственных словах:

– Мне кажется, дело в том, что мой отец погиб из-за твоего отца…

– Что-что? – переспросила Марина, не поверив собственным ушам. – Как это – погиб из-за… Объясни! Дикулов что, убил твоего отца?

– Да нет же! Вот бестолочь! Просто отец погиб из-за него, из-за того, что твой папочка был в те годы элементарным бандитом. Моего отца убили во время одной из разборок, понятно?

– Не совсем, – упрямо сказала Марина. – Какие разборки?

– Ой, ну ты как будто вчера с гор спустилась! – всплеснул руками музыкант. – Ты что, не знаешь, что твой отец был обыкновенным бандитом?

– Чего? – противным голосом протянула Марина. – Кем-кем он был? Ну-ка повтори!

– Повторю хоть сто раз. Только давай сначала хоть кофе возьмем, а то на нас уже вон та деваха из-за стойки косо смотрит.

– Да пусть хоть совсем окосеет!

Впрочем, кофе действительно взять стоило. И даже с коньяком.

Валентин быстро принес две чашки с кофе и две рюмки коньяку, мимоходом сообщив:

– Я вообще-то спиртное не люблю, но что-то сегодня нервишки разгулялись.

– Не отвлекайся, – приказала Марина. – Рассказывай!