Соблазн в сапфирах
Шрифт:
Эш никак не ожидал, что Кэролайн последует за ним. Он стремительно покинул гостиную как человек, за которым гнались его собственные демоны. И внезапно ему показалось, что так оно и есть.
Обрывки воспоминаний, надолго изгнанные из памяти, были связаны с пребыванием в тюремном подземелье, куда были заключены члены «Джейда», и с тем странным ощущением баланса, которое Эш обрел, придя к заключению, что его жизнь продолжалась благодаря этому наказанию. Он был слишком сломлен и ненавидел причину, которая привела его к столь печальному концу, — свою собственную слабость и распутную
«Все несчастья заслуженны, каждое или в этой жизни, или в предыдущей, и человек должен вкушать каждую каплю печали с улыбкой, прежде чем достигнет зрелости…» — говорил старый гуру, когда он впервые посетил Индию. И Эш смеялся, поскольку тогда жизнь дарила ему одни удовольствия — никакой боли! А потом водоворот страданий накрыл его с головой… Он влюбился в первый раз в жизни и не принес ничего, кроме печали и смерти, к дверям возлюбленной. И если и была какая-то радость, то слишком мимолетная, чтобы ощутить комфорт, и Эш потерял способность чувствовать что-либо еще до того, как был схвачен и брошен в тюрьму. Все несчастья заслуженны.
Американская сирена всколыхнула все эти воспоминания своими сонными поцелуями и неодобрительными взглядами! «Я сам напишу деду и спрошу, нет ли какой возможности отправить эту пуританку домой, до того как…»
— Эш!
Он услышал этот пронзительный крик, когда пустил лошадь в галоп вниз по дороге и в ужасе понял, что Кэролайн поймала его на слове. Натянув поводья, резко повернулся… И застыл при виде мисс Таунзенд, сражавшейся со своей лошадью, которая, ошалев от ее юбок, хлеставших ее по шее, металась из стороны в сторону. Он понимал, что Кэролайн не удастся удержаться на лошади, миновав арки конюшни. Эш развернул своего жеребца и как мог подгонял его, чтобы успеть ей на помощь, но все, что он видел, — это грумы, бежавшие к ней, и то, как она упала.
Мир остановился. На какой-то момент реальность перестала существовать для Эша. Единственное, что он слышал, — это собственный стон безнадежности, звучавший в его ушах. Он спрыгнул с лошади, еще до того, как она остановилась.
— Кэролайн!
Эш мгновенно оказался рядом и обнял ее, оцепенев от страха.
Она оттолкнула его с нетерпеливой и неприятной злостью.
— Со мной все прекрасно!
— Я уволю этого грума за то, что он позволил вам…
— Нет! Бедняга Джеймс едва не плакал, когда я практически украла эту лошадь у него из-под носа, и я несу ответственность! Пожалуйста, не трогайте его! — умоляла она.
— Бедняга Джеймс сохранит работу. Но ему придется выслушать лекцию о том, что не следовало позволять американской женщине красть моих лошадей, — недовольно проворчал он.
Кэрол снова отодвинулась от него и попыталась сесть более прямо.
— Все оказалось совсем не так, как я себе представляла!
Эш прикусил губу, чтобы сдержать улыбку при виде Кэролайн Таунзенд, которая еле сдерживала злость, позорно приземлившись в грязную лужу.
— И как же вы себе представляли это?
— О, обычно! — простонала она, стараясь натянуть свои испорченные юбки на лодыжки. — Ветер в волосах, а я грациозно скачу на лошади, преследуя вас, чтобы побольнее ударить в голень.
— Ах,
— Не думайте, что не смогу! — сказала она и тоже улыбнулась следом за ним. Она рассматривала свои ладони, оцарапанные при падении на жесткий гравий. — Миссис Кларк будет сердиться…
Эшу было вполне достаточно. Он подхватил ее с земли и понес к дому.
— Я прекрасно могу идти сама! — задыхаясь, говорила она, но ей пришлось обхватить его за шею руками, чтобы удержаться. — Мистер Блэкуэлл, отпустите же меня!
— Нет.
Его короткий ответ еще больше раззадорил ее, но Эш не обращал внимания. Облегчение усилило поток чувственности, которому он не мог противиться, да и не хотел.
Кэрол начала брыкаться в его руках. Но из-за этого Эш только сильнее прижал ее к себе.
— Все в порядке, сэр? Мне послать за доктором Уэстом? — предложил Годвин, когда Эш вошел в дом со своим сопротивляющимся призом в руках.
— Все прекрасно, Годвин. Мисс Таунзенд просто захотелось получить удовольствие от своей первой попытки верховой езды. Пожалуйста, попросите миссис Кларк приготовить теплую ванну и бутылку бренди. — Эш повернулся спиной к Годвину, как будто не происходило ничего необычного. Конечно, он вошел в дом, держа американку на руках, но что тут странного? — И также пошлите словечко Фостерам с извинениями, что мы сегодня не сможем прибыть к ним на обед.
Кэрол прекратила брыкаться, но Эш знал, что не он победил в этот день.
— Там не было такой уж большой лужи, мистер Блэкуэлл, так что не уверена, что мне необходима ванна, — спорила Кэрол, румянец на ее щеках тем временем поблек. — К сожалению, это дорогое платье, что вы купили мне, приняло на себя главный удар.
— Вы будете думать иначе, когда ваши мускулы и кости заболят, не говоря уже о… вашем заде.
Кэрол заскулила в ответ на столь неделикатное упоминание нежной части ее тела, и грудь Эша напряглась от этого интимного звука. Он был далек от обожания несдержанных выражений мисс Таунзенд.
Когда Эш подошел к двери в ее спальню и поставил ее на ноги, то заметил, что она потеряла одну туфельку.
— Ну вот, я отпустил вас.
— Вы высокомерный и невозможный человек, мистер Блэкуэлл.
— Извините, но я думал, что мне следовало подождать до определенного момента.
— Для какой же цели?
— А вот для какой…
Подчиняясь внезапному импульсу, Эш наклонился и поцеловал ее. Это было так неожиданно, что Кэрол замерла на месте, а у него разом пропали все разумные мысли. Вместо первого несмелого поцелуя этот поцелуй был полон истинной страсти, которой он всегда жаждал. Ее губы раскрылись навстречу. Мягкие и сочные, они превратились в средоточие страсти, чувственности и вкуса, которым он упивался с откровенной жадностью. Когда он обнял ее, прижимая к своему горячему телу, были только голод и странный танец ее губ против его губ, когда она отвечала ему, не уклоняясь, а, напротив, доказывая, что его маленькая шапероне — существо теплое, желанное и открытое к страсти.